Убойная стрела Амура - Валентина Андреева Страница 74

– Я с шестнадцати лет прочно стою на своих ногах, – обиделась ясновидящая.

– Ну тогда стой дальше!

На сей раз Наташка намеренно усадила Мухатскую, предпринявшую самостоятельную попытку подняться.

– Вероника, сбегай за Ольгой Леонтьевной, она тоже не завтракала, – не обращая на «дам» внимания, попросила я девушку.

– К сожалению, не могу этого допустить. У меня есть документ на задержание Ковалевой Вероники Константиновны в качестве подозреваемой…

– Не смейте трогать наследницу старинного дворянского рода!

Мухатская все-таки уцепилась за Наташку. Наташка шлепнулась, Мухатская поднялась.

– Вы не умеете подслушивать! Ваше следствие зашло в тупик! Девочка здесь совершенно ни при чем.

Следователь забеспокоился и напомнил о необходимости вести себя тихо. Без наручников. Все сразу стали уговаривать друг друга опомниться и не орать. Кончилось тем, что следователь вытер вспотевший лоб, отозвал меня в сторону и предложил позавтракать с ним наедине. Поднявшаяся Наташка, придирчиво осматривающая брюки, не зазеленились ли, тут же пообещала рассказать о моем завтраке с посторонним мужчиной моему Дмитрию Николаевичу. Я принялась оправдываться, в результате никто не заметил, как исчезла Мухатская.

– Гора пошла к человеку! – отмела я все подозрения присутствующих в побеге настоящей убийцы. – Таисия Михайловна в силу накопленных знаний о человеческих пороках может убить только морально. За что систематически и страдает. Здесь профессия ясновидящей не столько прибыльна, сколько опасна.

– А кто у нас «человек»? – запальчиво поинтересовалась Наташка. – Мы что, не человеки?

– Не цепляйся к словам, – вяло огрызнулась я и посочувствовала следователю, у которого опять вспотел лоб. – Сейчас я быстренько повторю то, что уже сказала, а дальнейший разговор продолжим в ресторане. Как раз Таисия и Кречетникову доставит. Мухатской словесно раскидать всех сотрудников с их проблемами – пара пустяков.

Ресторан порадовал приятной прохладой кондиционеров и тишиной. Хорошо, когда нет отдыхающих. Кто-то уехал на очередную экскурсию, кто-то отправился досыпать… Сдвинув вместе несколько столов, присутствующие делали вид, что увлечены завтраком. Мне даже и это было заказано – рассказывала продолжение истории с портретом Полины. Назвать убийцу наотрез отказалась. Лучше, если оперативники схватят его прямо за руку. Мои выводы субъективны и подлежат проверке. Ждать осталось недолго – вот вернется наша Настенька с железнодорожного вокзала в Великих Луках, привезет картину…

– Вы тоже украли картину? – мило ощерился следователь.

– Да. С разрешения Кречетниковой.

Ольга подтвердила мою правоту и решила было пространно объяснить почему, но следователь ее вежливо оборвал:

– Я понял!

Мой рассказ отличался монотонностью. Я бубнила продолжение, уставившись на зеленую скатерть. Цвет почему-то глаз не радовал. Сказывалась усталость, мешала головная боль. Я коротко обосновала предположение, по которому, на мой взгляд, пытались убить Дятлова. Преступнику не хотелось, чтобы картина покинула дворец, а Дятлов собирался уговорить Ольгу ее продать. Потапов же устранен не только по этой же причине. Самое интересное – убийца совершенно не собирался красть полотно. Его, как и Веронику, устраивало, чтобы «Полина» навсегда осталась здесь. Только мотивы у него и у Вероники были разные.

– Итак, к вернувшемуся в номер Дятлову убийца проник с помощью ключей, украденных у того ночью… Кстати, – я с трудом оторвала взгляд от скатерти, – надо проверить, обращался ли утром Дятлов к дворецкому за запасным ключем.

– Уже проверяли. Об этом сказал сам Дятлов. Обращался! Продолжайте. – Следователь нетерпеливо поерзал на стуле.

Я невольно поерзала тоже и подчинилась.

– Очевидно, Дятлову было плохо. Он не думал, что ему может быть еще хуже, и не успел привести себя в относительный порядок. Это было крайне необходимо, поскольку он ждал милую незнакомку. Вот эта милая женщина, воспользовавшись ключами, которые стащила у него ночью, к нему и заявилась. Только ранее назначенного срока. И вечным подстрекателем к любви Купидоном, даром что из искусственного мрамора, шарахнула антиквара в ванной по голове. Не знаю, удалось ли ему увидеть небо в алмазах. Я уже отмечала, что он удивительно везучий человек. Нападающую толком не видел. Опять-таки к счастью. Иначе получил бы контрольный удар.

– Почему вы решили, что это была женщина? – Опершись подбородком на руку, следователь задумчиво посматривал на присутствующих. На всех, кроме меня. Я была вне подозрений.

– Потом объясню. – Чтобы не нервировать Ольгу, Ляну, Наталью, Таисию и Веронику, которая вообще сидела ни жива ни мертва, я быстро залопотала о том, что преступница беспрепятственно вышла из номера, повесив на дверь табличку «Не беспокоить!». Понимала, что смерть Потапова и, как была уверена, антиквара, рано или поздно свяжут с картиной. Кроме того, тайна подземного хода Вероникой уже была рассекречена. Девица ухитряется без конца перетаскивать картину с места на место. Ну и ладно. Все равно главная цель достигнута – картина в безопасности, а следовательно, останется во дворце, можно не торопясь продолжить начатое.

В плане безопасности преступница оказалась права. Обнаружив картину очередной раз у себя, мы подняли бунт, потребовав смены замка в двери. Уставшая от «картинных» приключений и связанной с ними нервотрепки Ольга Леонтьевна тут же решается продать полотно Дятлову, не зная, что ему уже не до картины. Мы тоже в неведении, поэтому направляемся к нему для торгов.

Надо сказать, что не подними мы с Натальей тревогу и не настучи Ольге на его недостойное поведение, едва ли вопрос его выживания был бы решен положительно. Словом, картину мы унесли обратно. Вместе с ней я прихватила барсетку Дятлова. Не корысти ради, а токмо волею собственной любознательности. Думала обнаружить в ней ежедневник с какими-нибудь интересными пометками или мобильник с сообщениями, проливающими свет на попытку его прикончить. Самым неприятным сюрпризом в барсетке была не крупная сумма денег, а пистолет. За отсутствием свободного времени, картину я спрятала самым примитивным способом – положила в пакет, соорудила ему люльку из двух шарфов – моего и Натальиного… Знаете, на кровати такой ужасный каркас с перекладинами! Для надежности еще прилепила пакет лейкопластырем к обратной стороне своего матраса. Потом еле отодрала. А вот пистолет изощренно скрыла под матрасом подруги. Чуть позднее и уже после моего чистосердечного признания приятельницам о благонамеренном хищении барсетка со всем содержимым вошла в опись личного имущества, обнаруженного в номере у Дятлова, и туда же возвращена. Пистолет у нас, увы, украли. Затем, чтобы вместе с барсеткой подкинуть нам же. Разумеется, во время нашего отсутствия. Кстати, никто, кроме Ольги, водителя и Насти, не знал, куда мы вчера делись и как долго будем отсутствовать. Следовательно, на детальный обыск номера в поисках картины убийца не решилась. Тем утром мы вывезли картину в Великие Луки и поместили в багажную ячейку. Вернулись и едва не сменили имидж на арестантский. Подкинутый к нам в номер пистолет, барсетка с деньгами Дятлова и пачка презентованных Ольгой резиновых перчаток вызвали у следствия повышенный к нам интерес. Преступница явно рассчитывала на наш арест, ей была нужна наша временная изоляции, чтобы найти в номере спрятанную картину и успокоиться. Дело в том, что Ольга, полетевшая за врачом и «скорой помощью» Дятлову, притащила с собой целую кучу народа. В общей массе находилась убийца. Весьма наблюдательная, ибо она заметила, что, открыв дверь, я тут же слиняла из номера антиквара вместе с большим завернутым в банное полотенце свертком…