Амазонка - Семен Резник Страница 71

Купер набрал номер Фернандо Сори.

— Ты справлялся о составе присутствующих на семинаре в Сан-Пауло?

— Еще нет, шеф.

— Не понял. Почему?

— Не успел. Но в течение дня выясню.

— Обязательно выясни, для нас это очень важно.

— Я понял, шеф. Это все?

— Да.

Купер положил трубку. Он усмехнулся, подумав, что Костанеда будет доволен: он, наконец, хоть одного задействовал в деле.

Следующий звонок был в лабораторию.

— Здравствуй, Джо, — произнес Купер, когда на другом конце провода сняли трубку.

— Здравствуйте. Но это не Джо, — хриплый голос, звучавший несколько странно, явно не принадлежал Лабласу.

— Позовите Джо, — Купер слегка встревожился. В кабинете всегда присутствовал лишь Лаблас.

— К сожалению, я не могу его позвать, — чуть слышно произнесли на другом конце провода.

— Почему? — воскликнул Купер.

— Он… он… он умер.

— Что?! — Купер почувствовал легкое головокружение. — Когда? — только и мог он произнести.

— В ночь на воскресенье. У него отказало сердце, — тихий печальный голос оглушил Купера.

«Боже мой! Невероятно! Позавчера я говорил с ним. Джо выглядел совершенно здоровым». Инспектор вспомнил сон, который снился ему в воскресенье под утро. Полумрак. Снуют в накуренном помещении официанты. Посетителей не много. Почему-то внимание Купера привлек один столик, накрытый белоснежной скатертью; за ним — двое бородатых мужчин и полная блондинка. Бутылка шампанского и закуска. Мужчина медленно поворачивается к Куперу. Это Лаблас. Купер почему-то переводит взгляд на эстраду. На подмостках играет оркестр. На барабане яркая надпись «Ямаха». Все. Сон кончился. Купер вспомнил, что у него тогда мелькнула мысль: почему вдруг приснился ему Лаблас. Ведь не снился никогда. Тогда Купер подумал и забыл, и вот — Лаблас мертв. И нет в том ничего странного, хотя… Мысль, что пришла ему в голову, была столь необычна, что он вскочил с кресла и нервно зашагал по комнате.

— Если бы Джо не умер, я бы сказал, что его убили, — прошептал он, сам не зная почему. Стремительно выбежал из кабинета, прошел немного и вспомнил, что не захлопнул дверь. Быстро вернулся назад. Затем вошел в лифт. Нажал кнопку с цифрой «шесть».

В приемной комиссара секретарша Сара стрельнула глазами в вошедшего.

— У себя? — спросил Купер.

— Ты позабыл слово здравствуй, Гарри, — ласково проворковала Сара.

— Извини, крошка, извини. Склероз, — он прикоснулся к виску.

— На первый раз прощаю, инспектор Купер, — она погрозила пальчиком. — Подожди немного, шеф занят.

Купер сел в кресло и стал ждать. Через несколько минут дверь кабинета комиссара открылась и вышел посетитель — высокий тучный брюнет средних лет. Он был не знаком Куперу. Когда за ним закрылась дверь приемной, Купер зашел к комиссару.

— Здравствуйте, сеньор комиссар, можно войти?

— Да, Гарри, садись! Комиссар показал на кресло, при этом он бросил взгляд на часы.

«Торопится, — подумал Купер, — но ничего, придется задержаться на несколько минут».

— Сеньор комиссар, я только, что узнал о смерти Джо Лабласа.

— Ну и что? Все мы смертны. У него оказалось больное сердце. Я понимаю, почему это так взволновало тебя: все-таки наш сотрудник… Кажется, ты с ним дружил?

— Сеньор комиссар, дело не в этом. В пятницу я видел Джо. Он был совершенно здоров.

— Можно ли предвидеть сердечный приступ, Гарри? Можно ли гарантировать, что сердце не откажет в любой момент? Нет! И ты это хорошо знаешь.

— Нельзя, сеньор комиссар, но тогда, в пятницу, Лаблас был очень напуган. Он чего-то боялся. Он мне сказал: «Я боюсь, Гарри. Я боюсь!» Я спросил, кого он боится, но он так и не сказал мне.

— Да? — брови комиссара поползли вверх. Но потом он спохватился. — Ну и что? Возможно, он знал о своей болезни. Вот и вся разгадка!

— Может быть, сеньор комиссар. Но есть одна странность, — голос Купера зазвучал тверже. — В квартире Хуго Санчеса я нашел интересную вещь. Я принес ее Джо, чтобы он снял «пальчики».

— Постой, постой, Гарри, но ты мне ничего не говорил!

— В кабинете Санчеса я нашел колпачок от авторучки. Золотой или позолоченный — не знаю. На нем была надпись: «Семинар «Грин Пис». Сан-Пауло. 1985». Эту штуку я и занес Джо Лабласу.

— Участнику семинара… в Сан-Пауло? — Костанеда недоуменно уставился на него, в бледно-синих глазах мелькнул интерес.

— Эта штука могла принадлежать как и Санчесу, так и кому-нибудь другому. Возможно, авторучка без колпачка осталась у преступника.

— Преступника? Так ты думаешь, Санчесу помогли сыграть в ящик? — Костанеда нервно забарабанил пальцами по столу. — Я так не думаю. Возможно, ты обладаешь большей информацией, чем я. Это так, Гарри. Ты явно что-то опять недоговариваешь.

— Нет, сеньор комиссар. Это только одна из версий… кое-что меня склоняет к ней. Эта находка, да еще ночной гость в доме Санчеса… Он, вероятно, там, что-то искал. Но есть еще кое-что.

Купер положил на стол папку, которую принес с собой. Развязал ее, полистал, остановился на бланке-протоколе:

— На предмет отпечатков пальцев был передан стакан с водой и графин, — громко прочитал Купер. — Теперь слушайте, — Купер прочел: «На стакане с водой обнаружены отпечатки пальцев (см фото 1). Они совпали с отпечатками (фото 3) пальцев Хуго Санчеса. Эксперт Джо Лаблас».

— Ну и что? — воскликнул комиссар.

— Но ничего не сказано о графине. Его как бы и не было. На стакане есть отпечатки, а на графине с водой нет. Если их не было, то и в этом случае Лаблас должен был написать на отчете экспертизы: отпечатков нет, никаких. Хотя там должны быть «пальчики» Лабласа, обязательно. Такой опытный эксперт… и ошибся!

Вот теперь он умер.