Факир против мафии - Фридрих Незнанский Страница 52

— Я вижу, что простая человеческая вежливость чужда нашей прокуратуре, — едко сказал он. — Очень жаль.

— Помощник генерального прокурора Турецкий, — представился Александр Борисович.

Отаров небрежно махнул рукой:

— Я знаю, кто вы такой сегодня. Я знаю всю вашу биографию, начиная с младенческих пеленок. Знаю даже, до какого возраста вы страдали энурезом.

— Вот как? — Теперь уже усмехнулся Турецкий. — И как вы намерены использовать столь ценную информацию?

Отаров одарил Турецкого насмешливым взглядом:

— Ну уж шантажировать вас по этому поводу не стану. Итак, Александр Борисович, о чем вы хотели со мной поговорить? Признаюсь, ваше упорство произвело на меня впечатление. Говорят, вы даже любовницу мою пытались закадрить, чтобы встретиться со мной. — Отаров покосился на Регину и с ухмылкой добавил: — Как говорится, наш пострел везде поспел!

Регина сидела в кресле с безучастным видом, закинув ногу на ногу. Ее глаза скрывали дымчатые стекла очков, а лицо было совершенно спокойным.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить об убийстве Елены Канунниковой и ее мужа, — не обращая внимания на ироничный тон Отарова, сказал Александр Борисович.

Отаров кивнул:

— Я догадывался. И согласен поговорить. Но для начала исполните одну мою просьбу. Господин Турецкий, пожалуйста, снимите пиджак, расстегните ворот рубашки и развяжите шнурки ботинок. Я должен быть уверен, что наш разговор не будет записан.

Турецкий снял пиджак и ботинки. Затем расстегнул рубашку.

— Регина, — обратился к любовнице Отаров.

Регина встала с кресла, подошла к Турецкому, присела перед ним на корточки и тщательно обыскала его одежду и обувь. Затем так же молча вернулась на место.

Александр Борисович обулся и оделся.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Отаров. — Теперь можно и побеседовать. Кстати, может, хотите коньяку? Регина всегда держит для меня бутылочку моего любимого «Камю».

Отаров наклонился, прикрыл рот ребром ладони и прошептал, явно паясничая:

— Она сама коньяк не пьет. Предпочитает красное вино. — Веки Отарова сузились, а глаза полыхнули на Турецкого холодным, ревнивым огнем. — Но у вас уже была возможность об этом узнать, правда?

Турецкий не стал отвечать. Вместо этого он деловито осведомился:

— Вам знакомы фамилии Дашкевич и Халимон?

— Дашкевич и Халимон? — Отаров смешно пошевелил бровями. — Дайте-ка припомнить…

— Эти парни работали на вас, — сказал Турецкий.

— На меня? — продолжая паясничать, поднял брови Отаров. — А, да-да, припоминаю. Они действительно на меня работали. Так сказать, выполняли «грязную работу».

— Какую именно работу?

Отаров пожал плечами:

— Разную. Вы ведь знаете, жизнь бизнесмена в России не сахар. Нужно как-то решать проблемы, и, когда не удается решить их законным путем, бизнесмены прибегают к альтернативным способам.

— К таким, как убийство? — спокойно спросил Турецкий.

Отаров посмотрел на него вприщур и сказал:

— И это тоже способ. Не хуже и не лучше, чем любой другой. С той лишь разницей, что он дороже стоит.

— Спорный вопрос, — сказал Турецкий. И спросил: — Канунникову убили ваши люди?

Отаров вздохнул и откинулся на спинку кресла.

— Александр Борисович, — заговорил он доброжелательным тоном, — у нас с вами деловая встреча, и я понимаю, что вопросы должны ставиться ребром. И все же…

— Вам нечего бояться, — перебил его Турецкий. — Россия далеко. С такими покровителями, как здесь, в Литве, вам ничего не грозит.

Отаров холодно посмотрел на Турецкого:

— Тогда к чему эти вопросы?

— К тому, что я хочу знать, — жестко ответил Александр Борисович. — Знать, а не предполагать. Знать наверняка.

— Но что вам это даст?

— Душевное равновесие, — ответил Турецкий. — Согласитесь, это немало.

Отаров задумчиво усмехнулся:

— Ну хорошо. Хорошо, допустим, я скажу «нет». И что, вы перестанете меня преследовать?

Турецкий покачал головой:

— Нет. У меня есть доказательства вашей причастности к убийству Канунниковой. Есть показания Юдина и Дашкевича. Если вы скажете, что не причастны к убийству, это будет ложью.

— Тогда какого черта вы спрашиваете?

— Я хочу услышать правду, — упрямо повторил Турецкий.

Отаров пожал плечами:

— Глупость какая-то. Ну хорошо… А если я во всем сознаюсь, что это будет означать для меня?

— Ничего. Вы ведь не на допросе, и я ведь не веду протокол. Но мы расставим все точки над «и». Я, конечно, приложу все усилия, чтобы добиться вашей экстрадиции, но мне наверняка откажут, как отказывают и сейчас. И тогда я просто закрою дело.

— Закроете дело? — Отаров поскреб пальцем упитанный подбородок. — Гм… Это уже интересней. Значит, хотите разобраться по гамбургскому счету? Без протоколов и свидетелей?

— Без протоколов и свидетелей, — кивнул Турецкий.

— Черт! — Отаров издал сухой, колючий звук (должно быть, этот звук обозначал у него смех). — Забавный вы человек! Очень забавный! Но, как говорится, каждый развлекается по-своему.

— И сходит с ума тоже, — тихо добавила Регина.

— Верно, — кивнул Отаров.

— Регина сказала, что у вас мало времени, — напомнил Турецкий. — Хотелось бы, чтобы вы говорили по существу.

— По существу так по существу.

Лицо Отарова стало жестким и холодным, а глаза превратились в две щелки.

— Вы спросили, замешан ли я в убийстве Канунниковой? — с каким-то жутковатым спокойствием заговорил Отаров. — Так вот, «замешан» — это не то слово. Канунникову убили по моему прямому приказу. Но эта троица слишком скверно справилась со своей работой. Только поэтому вы сидите сейчас передо мной и задаете свои дурацкие вопросы.

В лице Турецкого не дрогнул ни один мускул. Он лишь спокойно кивнул, словно услышал то, что собирался услышать (по сути, так оно и было), и спросил:

— Говоря про «троицу», вы имеете в виду Дашкевича, Халимона и Юдина?

— Да, — ответил Отаров, — я имею в виду этих трех болванов. Они должны были действовать расчетливо и умно, но у них для этого не хватило мозгов. Они даже друг друга прикончить не смогли.

— Ну почему же, — усмехнулся Турецкий. — Дашкевич прикончил Халимона по первому разряду. Хватило одного удара ножом.

— А, бросьте, — поморщился Отаров. — Эти болваны так наследили, что на подозрение их не взял бы только полный идиот. Поначалу нам повезло. Этот следователь… ваш предшественник… как его…