Полковнику никто не верит - Алексей Макеев Страница 50

– Вон как вы все поворачиваете! – злобно скривил губы Данилов. – Это я кручусь! А вы бегаете как шестерка и передаете мне малявы от своего пахана! Вот и вся ваша работа! Полагаете, что легко вывести из игры матерого опера, каким является Гуров?

– При чем тут Гуров?! Он – дело десятое! Главное – убрать Василевского! Это главный свидетель. Ситуация такова, что этот человек будет теперь до конца закапывать своего бывшего хозяина. Туманов беспокоится даже не столько о судьбе лаборатории. Сейчас главное – выкрутиться с убийством Синягина. Вы за что берете деньги? Немалые, между прочим, деньги!

– Между прочим, я еще и третьей части не получил из обещанного!..

– Да вы ничего и не сделали! Для вас и третьей части много!

– А вы, я смотрю, действительно пашете не за страх, а за совесть! – заметил Данилов. – Пупок не надорвите!

Соловьева смерила его уничтожающим взглядом.

– Плебей! Мент всегда останется ментом, хоть осыпь его золотом с ног до головы, – сказала она.

– Не все же попадают в высшее общество, – насмешливо парировал Данилов. – Вы, наверное, проявили для этого какое-то особенное усердие, а? Ну, чисто по-женски? Не знаю, как это у вас получается, не обучен этим штучкам...

– Можете сколько угодно отпускать ваши грязные намеки, – холодно заявила Соловьева. – Мне плевать. Но я вас предупреждаю от имени клиента – или делайте свою работу, как договаривались, или у вас будут крупные неприятности.

Она резко повернулась и вышла на улицу, хлопнув калиткой. Данилов с ненавистью посмотрел, как отъезжает черная машина, и пошел в дом. Заниматься гимнастикой ему расхотелось.

Он наскоро сполоснулся под душем и накинул сорочку на еще влажные плечи. В этот момент зазвонил телефон. Данилов нахмурился и взял трубку. Звонил коллега, майор Ступин. Для него было рановато, да и голос его, наполненный тревогой, не вселил в душу Данилова успокоение.

– Слышь, я чего звоню, – быстро сказал Ступин. – Тут такая фигня... В общем, мне сейчас телефонировал некий Павленко – сказал, что ты его знаешь...

– Ну, дальше! – резко оборвал его Данилов. – Я много кого знаю. С фамилией Павленко наверняка тоже люди есть. О чем был разговор?

– Понимаешь, он сказал, что взяли Нарышкина, – понизив голос, сообщил Ступин. – Где-то в Балашихе, что ли... Короче, хотел, чтобы я тебя предупредил.

– Зачем?

– Ну-у, в общем, диспозиция такая. Павленко откуда про это дело узнал? Ему позвонил сам Нарышкин, когда их накрыли. Успел отзвониться и пригрозил, что если его не вытащат, то он тебя сдаст. Это очень серьезно, Данилов?

– Послушай, Ступин... – Данилов не соображал, что следует сказать. Он чувствовал себя так, будто его ударили по темени обухом топора. – Послушай... Э-э... В общем, спасибо, что позвонил. Только я тебя убедительно прошу – забудь об этом разговоре. Для своей же пользы. Договорились?

– Заметано, – с облегчением ответил Ступин. – Ну, тогда я отключаюсь. Пока!

Еще минуту Данилов стоял оглушенный, а потом принялся лихорадочно одеваться. Кровь молотила в висках со скоростью пулемета. Впервые за долгое время Данилов никак не мог собраться с мыслями. Этот гад Нарышкин, которого он пригрел и дал возможность иметь приличный заработок, собирается заложить его! Конечно, это еще не конец. Он будет бороться. Они ничего не докажут. Но ситуация неприятная. Необходимо опередить и сделать ход первым. Сначала он забьет гвоздь в крышку гроба этого предателя. Нарышкин будет все валить на него, но набор редких ножей найдут у него в квартире. Набор особенно ценный тем, что на двух экземплярах имеются отпечатки пальцев уже не Гурова, а Нарышкина. Этот идиот был настолько глуп, что не заметил, как Данилов подсунул и тут же убрал дополнительные экземпляры. Он полагал, что вертит в руках один и тот же нож, который позже пошел в дело.

Данилов похвалил себя за то, что оказался столь предусмотрительным. Уже одетый, он залез в сейф и вытащил оттуда завернутую в серый шелк коробочку с ножами и пистолет с полной обоймой. С коробкой под мышкой и с пистолетом за поясом вышел из дома, запер двери и отправился в гараж. Швырнув коробку на заднее сиденье, он вывел машину и погнал ее в направлении Москвы. Он представлял себе неповоротливость родной правоохранительной системы и надеялся, что и сегодня оформить все необходимые бумаги тем, кто взял Нарышкина, удастся в лучшем случае к полудню. До тех пор он успеет сделать свое дело. Ключи от квартиры Нарышкина у него были, хотя сам хозяин вряд ли об этом подозревал.

Данилов гнал на всю катушку, не опасаясь, что его остановят на дороге. Никому не хочется связываться с человеком из службы внутренней безопасности. Подъехав к дому Нарышкина, с удовлетворением констатировал, что часы показывают семь.

Не выходя из машины, осмотрел улицу, припаркованные возле дома машины. Ничто не вызвало у него подозрений. Данилов взял коробку с ножами и вышел из машины.

Не привлекая ничьего внимания, он быстро подошел к дому и вошел в подъезд. На лестнице он тоже был внимателен и даже поднялся двумя этажами выше, чтобы убедиться, что все чисто. Он еще хотел позвонить в дверь, но поборол в себе это желание. Чрезмерная конспирация могла все испортить – нельзя было обращать на себя внимание соседей.

Данилов достал из кармана ключи и отпер дверь. Чужая квартира встретила его пугающей тишиной. Он остановился на пороге и осторожно прикрыл за собой дверь. Хозяин вернется сюда нескоро. А если сейчас Данилов сделает ему подарок, то очень нескоро.

Злорадно улыбнувшись, Данилов сразу пошел в спальню. Мудрить он не станет – просто сунет коробку в платяной шкаф, на дно. Кому надо – найдет.

Он перешагнул порог, сделал движение в сторону шкафа и обомлел – комната была полна народу. От неожиданности Данилов выронил из рук коробку, и ножи со звоном рассыпались по полу. Из угла комнаты навстречу ему шагнул Гуров.

– Добро пожаловать, господин Данилов! А мы вас давно ждем. Вот и понятых заранее пригласили, – сказал он. – Надо же зафиксировать ваш визит, как положено. А то существуют в нашей системе крючкотворы...

Данилов изменился в лице. Он уже не замечал ни понятых, ни оперативников, которые следили за каждым его движением, ни рассыпавшихся по полу ножей. Он видел одного Гурова, слышал только его слова и только его одного ненавидел. Но этой ненависти хватило бы на целый Ноев ковчег.

– Многое бывало в моей практике, – говорил между тем Гуров. – Но человек-синдикат попался впервые. Я говорю это без малейшей иронии, Данилов. Вы человек упорный и способный. Не останови мы вас сегодня, в будущем вы и в самом деле могли бы создать преступный синдикат. Но, к счастью, попытка эта сорвана. Мы взяли ваших подручных. Они все будут валить на вас, вы, наверное, все будете валить на них – суд разберется. Главное, что ваш заказ сорвался окончательно, и ни вы, ни госпожа Соловьева, скорее всего, не получат своего гонорара...

Данилов больше не мог терпеть. Он сорвался.