Загадка Николы Тесла - Генрих Эрлих Страница 49

— Нет, спасибо, мне тут близко, я хожу пешком. Преимущество жизни в небольшом городке.

— Не такой уж и небольшой, особенно если сравнить с моим университетским кампусом. Вот там действительно — всюду пешком, только пешком, — сказал Саров.

Он тянул время. Ему не хотелось расставаться с Фрэнсис. А она уже чмокнула его на прощанье в щеку.

— Будьте осторожны, Пьётр, — сказала она.

— Что вы имеете в виду? — удивился он.

— Ничего, кроме сказанного. Просто: будьте осторожны. До встречи!

— До встречи в Лос-Анджелесе! — с преувеличенной бодростью воскликнул Саров, садясь в машину.

Он помахал рукой и медленно тронулся. Благостное настроение как ветром сдуло. Что-то тревожное было в последних словах Фрэнсис. Разом вернулись утренние страхи, о которых он и думать забыл. Саров покосился на шкатулку, стоявшую на правом сиденье. Фрэнсис обернула ее лентой скотча, чтобы ненароком не открылась крышка, и упаковала перед выходом в большой пластиковый пакет. Тогда это выглядело вполне естественным, теперь вдруг подумалось, что это было сделано для того, чтобы никто не увидел шкатулку. Саров поднял глаза к зеркалу заднего вида. Фрэнсис продолжала стоять на тротуаре, глядя ему вслед А от противоположного тротуара тронулся черный седан с нехарактерными для Америки затемненными стеклами и двинулся в ту же сторону, что и он.

Саров доехал до первого перекрестка и в соответствии с наставлениями Фрэнсис свернул направо, поддал газу, домчался до следующего перекрестка, включил левый поворотник. Стоя на светофоре, посмотрел в зеркало заднего вида. Черный седан пристроился ему в хвост, с деланным безразличием моргая левым глазом. Сквозь темное лобовое стекло смутно виднелись двое мужчин-близнецов в шляпах, сидевшие истуканами, как фигурки в игрушечном автомобиле. «Это еще что такое? — подумал Саров. — Только этого мне не хватало!» Загорелся зеленый сигнал светофора. Саров импульсивно включил правый поворотник, нажал на клаксон и бросил машину вправо. Седан не рискнул повторить его маневр и, обиженно пыхтя, поехал своей дорогой.

Чтобы не запутаться, Саров решил сделать «круг почета». А возможно, ему хотелось еще раз увидеть Фрэнсис, которая вряд ли успела отойти далеко от дома. Но Бергер-стрит в этот полуденный час была пуста. Лишь от одного дома посередине квартала вывернул небесно-голубой «Кадиллак» и быстро умчался прочь. Сидящий у дома на скамейке соломенный Страшила печально смотрел ему вслед.

— Интересные дела, — поделился с ним своими мыслями Саров, проезжая мимо. Ему даже показалось, что Страшила согласно кивнул в ответ.

«Интересные дела, — повторил Серов, когда выбрался на трассу, ведущую в Колорадо-Спрингс, — трое суток назад жил не тужил, и вдруг началась череда странных событий. Сначала увольняют с работы, ну, от этого никто на застрахован, опять же черная пятница. Но тут как тут странный корреспондент с необычным предложением — мне, абсолютно незнакомому человеку, предлагают уникальные документы. И постоянно говорят о каком-то сроке, который оказывается не в будущем, как он предполагал. Срок — все та же черная пятница, в которую Тесла начинал все свои важнейшие проекты. Вот и таинственный корреспондент начал свой проект в черную пятницу. Он как телок несется за тридевять земель, корреспондент оказывается корреспонденткой, очаровательной, надо признать, женщиной, он разлимонивается и втягивается… Во что-то втягивается. Ему предлагают залезть в Интернет, и тут как тут письмо из Колорадо-Спрингс. Приглашение в музей, о котором он никогда не слышал. Музей не для всех. Исключительно для него. Поразительно вовремя приходит приглашение. Стоило ему тронуться в обратный путь, и все, пиши — пропало. И как-то все так складывается, что он, чуть ли не помимо своей воли, едет дальше. И еще ему буквально насильно навязывают эту шкатулку с документами. Как будто она жжет Фрэнсис руки и та стремится как можно быстрее от нее избавиться. Или, наоборот, хочет связать ему с помощью этой шкатулки руки, ограничить свободу выбора, еще сильнее втянуть его во что-то. Как она написала ему: возможно, вам захочется что-то сделать, что-то, для чего надо быть достаточно сумасшедшим. Он не сумасшедший».

И Саров принялся доказывать это сам себе весьма простым способом — поиском разумных объяснений всей этой странной цепи совпадений и вообще всех событий, включая звонки Фрэнсис, ее неожиданный отъезд на машине и присутствие напротив ее дома черного седана, который пристроился вслед за ним. Кто ищет разумные объяснения даже самым невероятным событиям, тот всегда их найдет. Тем более что события были отнюдь не невероятными, а самыми что ни есть обычными, как убедил себя Саров за время долгого пути. У него даже осталось время, чтобы оценить окрестные пейзажи, которые были куда приятнее, чем вчерашние. Горы — это не пустыня. И растительность богаче. Вот только холодно. Почти как в России.

В Колорадо-Спрингс он въехал в легких сумерках. Возможно, поэтому он никак не мог найти нужную улицу. Крутился в соответствии с присланным планом на самой окраине города, у подошвы Скалистых гор, вглядывался в названия улиц и находил все, кроме нужной. На одной из улиц был припаркован небесно-голубой «Кадиллак», но Саров это не заметил, не захотел замечать. В третий раз приехав на один и тот же перекресток, Саров не выдержал, вылез из машины и обратился к пожилому веспу, [1]выгуливающему на поводке небольшую собаку:

— Добрый вечер! Славный вечерок для прогулки с собакой! Не подскажете, как проехать к Эрлич-стрит?

Мужчина широко улыбнулся в ответ.

— Добрый вечер! Действительно славный вечерок! А что касается вашего вопроса, к сожалению, ничем помочь не могу. Никогда не слышал о такой улице. Извините.

Саров чертыхнулся про себя — что за глупый розыгрыш! — стараясь сохранять приветливую улыбку на лице. Вдруг мужчина хлопнул себя свободной рукой по лбу и рассмеялся.

— Что я говорю! Ведь вам, наверно, нужна Эрлих-стрит?

Буква «х» прозвучала неожиданно мягко, но все же не настолько, чтобы сделать название улицы неузнаваемой, так показалось Сарову. Но он лишь согласно кивнул головой.

— Да вот же она! — мужчина показал рукой на указатель, на котором готическими буквами было выведено: Ehrlich st.

— Действительно, Эрлич, — сказал Саров, — как же я не заметил? Это, наверно, из-за шрифта.

— Нет-нет, «Эрлих», — повторил мужчина, — немецкое слово, означает: честный. А улица, если быть совсем точным, называется Эрлихштрассе. Тут раньше много немцев жило. Да и сейчас живут.

«Выходит: Честная улица, — подумал Саров. — Что ж, посмотрим, какая она честная».

— Спасибо. — сказал он мужчине, улыбаясь, — вы мне очень помогли.

— Не стоит благодарности, — ответил тот. — Вы, наверно, к Сэму? — и, не дожидаясь ответа: — Четвертый дом по правой стороне. Сэм — славный парень!