Охота на охотников - Валерий Поволяев Страница 49

- Ну как зачем? Хоть спать будете нормально, не на трубах отопления... Это раз. Еда будет нормальная, домашняя - два, в школу начнете ходить - три. Есть ещё четыре, пять, шесть... Перечислить?

- Не надо. Я их и без тебя знаю... - Голос Петьки неожиданно дрогнул, и Левченко понял, что он вспомнил житье-бытье с матерью и отцом.

- Я буду в рейсы ездить, гостинцы вам привозить, - зачастил Левченко, усиливая напор, - а вы будете ждать меня... С моей мамой. Ее зовут Ниной Алексеевной. Э? Это же здорово, ребята! В школу пойдете...

Петька молчал. Витька тоже молчал. В их паре старшим был Петька, как он решит, так и будет.

- Ну что, ребята? Устраивает вас такая жизнь? - Левченко понял уже, что никуда эти ребята не поедут, они будут бомжевать и лелеять свою независимость, пока их не убьют такие же чумазые, как и они сами, бомжата только более жестокие, более опытные.

- А вдруг твой Калининград к Германии отойдет? - спросил Петька. - У нас ведь как бывает: отдадут и ни у кого не спросят. А штамп в бумаге поставят задним числом.

- Не должен отойти, - неуверенно проговорил Левченко.

- Вот видишь, дядя, ты и сам этого не знаешь...

Еще минут десять Левченко уговаривал ребят, но все было бесполезно они не хотели ехать с ним в Калининград. И не потому, что Москва им дороже бывшего Кенигсберга, не потому, что они не верили этому славному большерукому мужику с добрыми глазами - они ему верили, он им нравился, и даже не потому, что боялись потерять свободу - потеряв, они могли довольно легко и быстро обрести её вновь, а потому, что надеялись встретить в Москве своих родных.

Ведь, как известно, все дороги в России ведут в Москву, поэтому и Витькина сестренка, когда сбежит от цыган, обязательно объявится здесь, и Петькина тетка, родная сестра его матери, адреса которой он не знает, тоже должна приехать в Москву, тетка вообще бывает здесь регулярно, приторговывает на Киевском вокзале. Вот поэтому трогаться из Москвы им нельзя.

Всякие разумные объяснения, что Москва - это не город, а страшный спрут, пожирающий людей, что тут даже соседи не встречаются годами, поэтому шансы у Петьки с Витькой совершенно ничтожны, не убедили ребят.

Уехал Левченко один.

Отойдя от костерка метров на десять, обернулся, прокричал ребятам:

- Вы, мужики, подумайте, если можно... Пошурупьте малость мозгами над моим предложением. А я вернусь, и мы продолжим наш разговор. Ладно?

Витька приподнялся над костром, махнул рукой - ладно, мол, потом снова присел и его не стало видно.

Наконец Ольга Николаевна разрешила Каукалову и его напарнику выйти из дома. Из этого милостивого разрешения следовало: опасность миновала.

Старик Арнаутов позвонил Каукалову и, засмеявшись громко, с плохо скрытым пренебрежением объявил:

- Карантин окончен!

Каукалов с наслаждением потянулся, походил по квартире, хрустя костями, потом надел на себя джинсовую пару - турецкую куртку и американские брюки, подобранные в тон, - и направился к другу.

- Все, Илюшка, - сказал он, - вышел указ о нашем досрочном освобождении.

В ответ Аронов грустно улыбнулся, раскинул руки в стороны, повертел ими в воздухе:

- Времени потеряли столько, что...

- Не жалей, Илюха! - перебил Каукалов. - Как там насчет канашек всяких-разных, а?

- Кое-что придумал.

- Может, сегодня этим и займемся?

- Может, Жека... Очень даже может быть. - Он засуетился бестолково, заметался по комнате, потом резко, будто мушкетер, рубанул рукою воздух и достал из гардероба костюм.

- Займись канашками, Илюшк! - попросил Каукалов. - А то от путан тех - ни проку, ни удовольствия. Одни лишь прорехи в карманах. Давай сегодня к вечеру реализуем твой план. А? - Каукалов смущенно покашлял в кулак. - На тебя смотрит Европа!

- Европа, у которой большая жо... - Аронов не договорил, засмеялся. Натянул хорошо отутюженные, с ровной линеечкой, брюки, черную водолазку. Крутанулся перед зеркалом, поправил прическу. - Лучше быть свободным и здоровым, чем полосатым и больным... Полосатым - в смысле ходить в полосатой робе Александровского централа. Слушай, Жека... Появился тот самый дядек, помнишь я тебе говорил.

Каукалов наморщил лоб, пытаясь вспомнить, что за дядек, вопросительно глянул на Аронова.

- Тот самый человек, которому можно сплавлять угнанные машины.

- Два дела одновременно мы с тобой, Илюша, не потянем.

- Как знаешь, Жека. Кстати, он мне и кастет организовал.

Каукалов невольно улыбнулся: представил себе этого орла в полевой милицейской форме, при бронежилете и с кастетом в руках. Очень эффектно!

- Дядек пока не нужен, - сказал он.

- Мое дело - предложить, твое - отказаться. А что, мы самостоятельным промыслом уже не будем заниматься?

- Пока находимся на крючке - нет. А вот сорвемся с крючка...

- Планы на этот счет есть какие-нибудь?

- Зреют.

Вечером в Илюшкиной квартире появились две девушки - милые, скромные, непритязательно одетые - сразу видно, что на "мерседесах" не ездят. Старшие Ароновы до сих пор сидели на даче - теперь антоновку сортировали. Так что Илья хозяйничал в квартире один.

- Здрассьте! - дружно произнесли девушки.

Каукалов с интересом глянул на них - он совершенно не помнил, видел ли этих девчат раньше. Лица, во всяком случае, были незнакомы. Девушки, словно бы подслушав его мысли, вновь в один голос заявили:

- А мы вас знаем!

- Откуда?

- В школе не раз встречались.

Каукалов про себя отметил, что девушки, хоть и носят разные фамилии: одна - Хилькевич, вторая - Новиченко, похожи друг на друга так, будто бы одной матерью рождены.

Хилькевич присела в коротком старомодном книксене, - Каукалов вспомнил, что этому девчонок в их школе специально обучали, - и назвалась:

- Майя.

Ее подружка ухватила тонкими пальцами край клетчатой юбки и, посмеиваясь копнула носком туфельки паркетный пол:

- Катя.

- Как российская царица Екатерина Великая, - Каукалов одобрительно кивнул, внутри у него что-то сладко и томительно сжалось.

- Проходите, проходите, девочки, - засуетился Аронов, - чувствуйте себя, как дома, у нас все уже на столе.

- Люлек, а чего празднуете-то? - спросила Майя.

- Нашу с вами встречу, девочки.

- Ох, какое историческое событие! - Майя фыркнула.

- Историческое не историческое, но раз встретились. то можем кое-что хорошее придумать, - сказал Каукалов.