Стрельба по "Радуге" - Фридрих Незнанский Страница 48

Филипп появился в агентстве в первой половине дня. Судя по его виду, визит на Рублевку был удачен. Да у него иначе и быть не могло. На работу его, правда, не взяли, там своих работяг хватало, зато удалось узнать, что хозяин — какой-то важный генерал. Сам не молодой уже, седой, а вот баба у него молодая, почти как прежняя хозяйка. Вероникой зовут. А генерала — Игорь Павлович, так к нему его водитель обращался. Машинка крутая — джип «мерседес»-500.

Турецкий тут же взял и этот красноречивый факт на заметку. Материал для встречи с Генрихом накапливался.

— А что Вероника? — серьезно спросил он у Филиппа.

— Я не такой всемогущий, как тебе представляется, друг мой Сан Борисыч. Да и ночь меня изрядно подкосила. Однако и порадовала.

— В каком смысле? — глаза Турецкого из серых превратились почти в блестящие хрустальные кристаллы, которые вспыхнули огоньками, столько разлилось в них жаркого вожделения. Но Филипп понял его игру и захохотал.

— Не в том, конечно, в каком хотелось бы, но я сумел узнать, где можно всегда отыскать сынка, если он находится не в объединении. Есть у него съемное помещение под собственную адвокатскую контору. Там же, где офис и Ловкова, в районе Красносельской, в том же доме, но с другого торца. Однокомнатная квартира, и тоже на первом этаже.

— Не понимаю, а почему тогда нельзя туда и вещи папаши Грошева перевезти? Если супруга отказывает ему в гостеприимстве?

— Вот тут ничего не знаю, и не хочу пока влезать в их отношения. У папаши с сыном тоже, кажется, не все ладно.

— Но, послушай, если есть своя контора, то наверняка есть и компромат на них на всех. И где находится нотариус, мы также можем узнать.

— Да, — с достоинством кивнул Филя, — если с ним душевно поговорить.

— Займись-ка этим вопросом, пока не поздно.

— А куда мы можем опоздать?

— Я до сих пор не знаю, Филя, что с Рогожиным. Уехал в УСБ и пропал.

— Так, может, сперва это выяснить? Борисыч, я вот от тебя услышал об утренней встрече с папашей и его словах. К кому они относились, ты можешь ответить? Не к Ивану? Ведь в «собственную безопасность» просто так не вызывают. А младшенький грозился всем им… натянуть или что-то еще. Не с его ли угрозами это связано? Как бы выяснить?

— Ну, я могу позвонить, в конце концов, начальнику Ивана, тот-то ведь должен быть в курсе?..

Через пять минут Бродяга Макс выдал сыщикам телефон начальника ОРБ московского Главного управления внутренних дел полковника Семенкина Антона Арсеньевича. Турецкий представился и объяснил, что разыскивает его заместителя в связи с известным делом, чтобы уточнить некоторые факты, касающиеся защиты свидетелей.

То ли фамилия Турецкого ни о чем не говорила Семенкину, — как, впрочем, и его фамилия — Александру Борисовичу, кроме того, что тот работал вместе с Грошевым, — то ли начальник оперативно-розыскного бюро был очень хорошо информирован о том, кто ему позвонил, но ответил он голосом, источавшим сухое пренебрежение.

— Полагаю, что вы еще не скоро сможете задать Рогожину свои вопросы. В Управление собственной безопасности поступила жалоба…

— От кого, простите?

— Вам это важно?

— Да, конечно.

— От господина Грошева.

— Отца или сына?

— Да какая разница? — у Семенкина нарастало раздражение.

— Большая. Со старшим он еще не встречался, того доставили в узилище мертвецки пьяным. И он только что пришел в себя, я его видел. Значит, надо понимать, сын жалобу написал? И в чем обвиняет, если не секрет?

— Рогожин задержан по обвинению в превышении должностных полномочий. А материалы расследования, которым он занимался, будут переданы другому сотруднику, мы позже решим, кому конкретно.

— Я понял вас… э-э, Антон Арсеньевич, — любезно сказал Турецкий, — кстати, чуть не забыл, вам большой привет и сердечная благодарность за сердечную помощь от Гриши Грошева. Рад передать лично, всего доброго!

— Что-о?! — раздалось в трубке, но Турецкий отключил телефон.

— Ты не сошел с ума? — у Филиппа расширились от изумления глаза. — Зачем тебе этот вызов?

— А чтоб они не чувствовали себя хозяевами положения, — жестко ответил Александр Борисович. — Этот полковник Семенкин, который действительно хорошо знаком с Грошевым, поскольку работал вместе с ним, как мы с Севой считаем, сознательно и целеустремленно подставил Рогожина, назначив именно его вести это расследование…

— Вон оно, в чем дело!

— Генрих мне нужен, причем срочно. Идет массированная атака. И мы можем проиграть, если немедленно не предпримем встречных шагов… Так, Филя, Севка отъехал, и согласовывать некогда. Я принимаю решение сам. Срочно берите вместе со Щербаком в жесткий оборот этого сынка. Надо вышибить из него адрес, по которому обретается нотариус, всем вместе поехать туда и привезти тезку композитора к нам. И тут мы с ними обоими немного пообщаемся. По-дружески… Я понимаю, что, может быть, это не совсем тактично по отношению к тебе, но ты знаешь больше всех остальных. Медлить нельзя, они прекратят дело за отсутствием доказательств. А медицинские освидетельствования просто «потеряют». И пока будут искать, вступят в силу подписанные нашими клиентами документы. Они это отлично знают и заранее радуются. А мы, Филя, просто обязаны лишить их этой радости. Действуйте, ребята…

Щербак нажал на кнопку дверного звонка, установленного под черной стеклянной доской с надписью «Адвокат Грошев».

Дверь открыл сам Игорь. Лицо его было в нескольких местах заклеено пластырем. Он вопросительно осмотрел прилично одетого невысокого, но плотно сложенного блондина в дорогом сером костюме и спросил:

— Чем обязан?

— Мне нужен… адвокат, — Николай кивнул на вывеску, — если он — серьезный, дипломированный юрист, а не самозванец, — и он довольно рассмеялся.

Игорь хихикнул в ответ, но тут же выпрямился, чтобы таким образом обрести достоинство, и уже серьезно пригласил:

— Прошу, все учредительные и прочие документы в полном порядке. У вас дело?

— Да, — небрежно ответил Щербак и обернулся: — Заходи.

В прихожую следом за ним шагнул Филипп, стоявший за дверью. Грошев где-то видел этого человека, но не мог вспомнить, где именно.

— Это я посоветовал ему обратиться к тебе, — Филя по-приятельски кивнул на Николая. — Я сказал, что ты — опытный юрист и сечешь во всяких разборках. Вот и зашли с базаром. Давай, принимай, — и первым прошел в кабинет. За ним — Грошев, а замыкал шествие Щербак.