Завещание поручика Зайончковского - Мариэтта Чудакова Страница 48

…И второй раз за последние полтора часа голос в мобильнике почти выбил невозмутимого Лешу из равновесия.

– Ну что, Калуга, проклаждаетесь в наших краях, а как насчет навестить командира отделения?..

Леша онемел на несколько секунд ото всего сразу – не в последнюю очередь от того, что сержант был сейчас им с Саней более чем кстати. И знакомое «проклаждаетесь» вместо стандартного «прохлаждаетесь» прозвучало в Лешиных ушах музыкой.

– Василий… Да как номер-то узнал?..

– Ну забурел на гражданке, забурел! Забыл, что такое войсковая разведка! А если добавить двухгодичный опыт оперативной работы в милиции…

– Василий, так ты что – настоящий мент, что ли, сейчас?

– Самый настоящий! Заходи – пощупай.

Да, вот это было действительно везенье так везенье.

Василий был бы хорош в любой роли. Но в роли мента… Сейчас лучшего трудно было и желать. Потому что если придется этих отморозков положить – кто-то из представителей закона либо порядка должен подтвердить, что они с Саней защищали несовершеннолетнюю и нечего им шить превышение самообороны.

Василий продолжал, как выражались они когда-то, в военной своей молодости, заимствуя слово у моряков, травить:

– Понятно, почему однорукого в милицию взяли? В виде исключения? Коррупция, братцы, милицейские ряды душит. Так, может, думают, я одной-то рукой меньше загребу, чем другие двумя…

– Сержант, слушай сюда. Мы здесь по приказу генерал-лейтенанта Шуста. Помнишь такого?

– Еще чего-нибудь спроси.

– Мы тут девочку одну везем по Сибири. С сыном генерал-лейтенанта в дружбе, между прочим.

– Ого! – заинтересовалась мобильная трубка. – Сколько же ей лет?

– Да тринадцать, Василий, тут не то совсем, что ты думаешь… Ну она тут такую задачу непростую выполняла – и практически выполнила. Парня одного на пожизненное за чужое убийство отправили, а она все это дело размотала…

– Сколько, говоришь, лет? – засомневалась трубка. – Тринадцать?

– Тринадцать, тринадцать… Подробности письмом, Василий. Чего ты удивляешься, не пойму? Не хуже меня знаешь – в Отечественную такие разведчиками были. К немцу в тыл ходили…

– То война… – раздумчиво сказала трубка.

– Не о том речь сейчас, слышь, отделенный? За ней два киллера идут, понятно?

Трубка мгновенно сменила интонацию, сразу оказавшись «при исполнении»:

– Где они? Где девочка? Где вы сами?

Ну а дальше с ходу пошла разработка плана операции. С ней мы вас пока знакомить не будем.

* * *

Слава легко и, конечно, раньше всех не только добрался на своем мотоцикле – разумеется, вместе со Скином, – до Эликманара, но и быстро разыскал дом тетки Феди Репина. Секрет простой: он расспрашивал не взрослых, а всезнающих подростков. И теперь прояснял очень удивленной и обрадованной появлением обоих ребят Жене – а заодно и себе – ситуацию.

А она была иной, чем Слава себе представлял. Он считал, что идет на помощь – имея в виду прежде всего свою повышенную мобильность – Леше и Сане. Однако выяснилось, что их на месте нет, хотя они должны бы уже и быть.

Не было пока еще на месте и хорошо укомплектованной команды Тома, о которой Слава знал от него самого.

Следовательно, личные и срочные действия Славы-байкера опять приобретали особое, повышенное значение.

Задача у него была не из легких – особенно если принять во внимание острый дефицит времени. От Тома он имел четкое наставление – Женю не пугать, не сообщать в упор, что ее хотят пристрелить как бешеную собаку. Это и на взрослых мужчин неприятно действует. А тут все-таки девочка, хоть и не робкого десятка. Самое важное – принять срочные меры безопасности. Потому что нельзя было исключить того, что убийцы, которых никто из Жениных друзей не знает в лицо, уже где-то неподалеку. А они-то знают Женю в лицо…

– Женя, тут такое дело… Тебе надо бы найти временное укрытие. Потому что есть люди, которые могут причинить тебе зло. Ты ведь, кажется, упоминала, что тебя по дороге раза два кто-то преследовал?

– Да…

Вообще-то Женя совсем забыла эти случаи. Но сейчас вспомнила.

– Разве они где-то здесь?.. – спросила она несколько растерянно и даже слегка побледнев.

– Пока нет. Но в любой момент могут появиться. У тебя из местных не завелся тут кто-нибудь, кому ты могла бы доверять?

– Есть такие, – сразу же отозвалась Женя. – Даже двое. Вот в том доме – Игнат. Мы немножко знакомы. И на соседней улице – Степа Барабанчиков. Ему уж точно доверяю. Он в наше Братство вошел.

– Тогда скажи-ка мне поточнее, в каком он там доме. Мы со Скином сейчас быстро к нему смотаемся.

Степе, который сразу Славику понравился, было сказано все как есть. Человека, второй год занимавшегося страшными преступлениями, сообщение о двух профессиональных убийцах сильно не удивило. И он сразу подсказал удачное решение – поселить Женю в гараже у них во дворе. Сейчас он был пустой; туда ставили машины приезжавшие родственники.

Обсуждать со Степой детали оказалось очень легко – голова у него работала четко и ясно. Скин еле успевал следить за их со Славиком обсуждением проблемы.

Привести Женю сюда надо было так, чтобы ее никто не видел, – иначе все лишалось смысла. Казалось бы, удобнее всего это сделать ночью. Но до ночи Славик ждать опасался. По поселку ходили пешком и передвигались на машинах туристы. Убийцы могли затеряться среди них. Конечно, «Тойота-Лексус» черного цвета – это была примета. Но машину они могли оставить вообще в соседнем поселке и ходить пешком, ничем не выделяясь среди остальных горожан-туристов.

Была еще одна проблема – Тося.

Без Жени она нигде ни за что бы не осталась. Поселить в гараже – собаке иногда надо выходить, и она будет Женю демаскировать. Оставить во дворе – Буян не поймет, будет беспрерывный истошный лай.

Тогда Степа решил, что Буяна можно отправить пока на край поселка к бабушке. К ней Буян благоволил, потому что кормежка там была – высокий класс: приходившего порою в гости пса Степина бабушка баловала. А Тосю поселить в его конуре. Женя сумеет ее уговорить пожить в чужом домике.

Тут на крыльцо вышла из дома Дуня Барабанчикова со всеми своими косичками и безмятежным взором. И Славик спросил:

– Твоя сестренка?

– Моя.

– В этом же доме живет?

– Ну да.

– Тогда, Степан, не пойдет, – твердо сказал Слава. – Мы у тебя все это устраивать не можем. Нельзя ее опасности подвергать.