Картонные стены - Полина Елизарова Страница 47

«И психиатры должны быть только за деньги», – посмотрев на Валерия Павловича, вспомнила Самоварова недавно прочитанные в дневнике Алины слова. В этом доме он оказался по давнишней, не подвергаемой сомнению дружбе, и потому его годами наработанные профессиональные приемы здесь затухали, уступая место обычным человеческим эмоциям, которые по ходу длинного и странного рассказа Андрея то и дело проступали на его лице.

Да уж, удивиться и расстроиться собравшимся в большом доме было от чего.

Жанна, словно пытаясь себя обезопасить после вчерашнего, втиснулась на стул между доктором и Варварой Сергеевной.

Но Андрей почти не глядел на нее, как, впрочем, и на Самоварову.

На обеденном столе стояла бутылка хорошего выдержанного виски, который хозяин, прежде чем все расселись, хмуро выудил из барного шкафа.

Варваре Сергеевне было очевидно, что Андрей уже успел выпить – об этом говорило его порозовевшее лицо, водянистый взгляд голубых глаз и небрежно расстегнутые верхние пуговицы рубашки.

Распоряжайка, прекрасно ориентировавшаяся в доме, молча притащила под виски стаканы с широким дном и лед в специальной чаше с торчавшими из нее серебряными щипчиками.

Обстановка с самого начала была такой накаленной, что никто не хотел спотыкаться о лишние вопросы, каждый лишь с нетерпением ждал от прибывшего информации.

То, что поведал Андрей, впрочем, как и тональность его рассказа, звучало весьма удручающе, и услышанное вызвало еще больше вопросов, чем было накануне. Обращался он в основном к доктору, время от времени бросая на него красноречивые взгляды.

– Вот, честно, если я и ожидал там кого-то найти, то разве что выжившую из ума алкоголичку. Но еще более я ожидал, даже искренне надеялся, что этой женщины не существует! Типа, ошибочка вышла, и Попова Татьяна Андреевна уже несколько лет как покоится на кладбище, – наконец начал Андрей свой невеселый рассказ. – Но нет, дядя Валер, она в самом деле жива! И даже относительно здорова, – разрывая тишину в столовой, выплескивал он слова срывающимся от возбуждения голосом.

– Относительно – это как? – тут же уточнил доктор и, не став ждать особого приглашения, откупорил бутылку, плеснул всем присутствующим виски в стаканы. Хозяин, кивком поблагодарив, тут же жадно приложился к спиртному.

– Ну как, блядь… Худая она, как высохшая старуха. – Андрей грохнул на стол свой мигом опустевший стакан и вытянул вперед дрожащий мизинец. – Достаточно энергичная, но выглядит… А ведь она еще совсем не старая!

Варвара Сергеевна не отрывала взгляда от его лица.

Было видно, что ему действительно очень плохо.

Мысли у него явно путались, и, словно приказывая им собраться, он молча барабанил пальцами по голове.

– В каком доме она живет? – решилась прервать паузу Самоварова.

– Убогая пятиэтажка на отшибе областного городка, – отвечал он, уставясь в одну точку. – Нет, эту жесть надо было видеть! Невозможно описать, какая вонь стоит в подъезде! Раздолбанные ступеньки, обшарпанные нищеебенские двери… Пока поднимался на гребаный четвертый этаж, мне встретился не лестнице еле живой, слепой, приволакивающий ногу старик.

– Андрюх, – доктор сделал внушительный глоток из стакана, – мы тут все, чай, не во дворцах с прислугой живем. Ты разве не помнишь, какие в твоем родном городе можно было встретить подъезды? Никого из нас засранным подъездом не удивишь. Так что давай ближе к сути. Мы все здесь с самого утра волнуемся! – поторопил Валерий Павлович.

– Да уж, человек – такая скотина, что очень быстро, привыкая к хорошему, забывает о плохом, – безучастно согласился с ним Андрей и снова замолчал, силясь сфокусировать взгляд на какой-то ускользающей от него точке.

– И что же это за женщина? Расскажи нам, Андрюша, – ласково попросил доктор. Чтобы помочь ему выйти из ступора, он решил вернуться к прежней роли старшего мудрого товарища.