Дьяволы с Люстдорфской дороги - Ирина Лобусова Страница 45

Расстроенные Таня и Ида вышла из гостиницы.

– Три девушки! Он украл трех девушек! Цилю, Грушу и еще одну! Что ты будешь делать? – рыдала Ида.

– Пока не знаю. Но девчонок с улицы об опасности надо предупредить. Ты этим и займешься. А я с людьми поговорю да подумаю, что можно тут… Не нравится мне всё это.

– Что он с ними делает? Зачем они ему?

– Я не знаю. Но чувствую, что нужны для плохого. Вряд ли он убьет их… Я не знаю. Но ты девушек предупреди. Пусть будут начеку.

Черный автомобиль с потушенными огнями медленно двигался по узким улочкам Молдаванки. Стояла глубокая ночь. Днем, при белом свете, появление такого автомобиля вызвало бы живейший интерес и посмотреть на него сбежалась бы толпа зевак. Но ночью улочки Молдаванки были пустынны.

Автомобиль двигался очень медленно, словно чего-то выжидая. И даже останавливался там, где были освещенные приоткрытые двери кабачков. Из одного из кабачков вышла растрепанная девушка и, пошатываясь, побрела по грязной дороге. Девушка, совсем молоденькая, не старше 16-ти, была сильно пьяна. Ее длинные светлые волосы растрепались и свисали неряшливыми прядями.

Платок же, сорванный с головы, она зачем-то волокла по земле. Алкоголь изуродовал ее миловидные черты пьяной гримасой, в глазах же застыло мутное бессмысленное выражение, больше подходящее застарелому пьянчуге, чем молоденькой девушке. Судя по яркой, но бедной и неряшливой одежде, она была уличной и, видимо, после работы на Дерибасовской зашла в кабак.

Теперь же она возвращалась домой – вернее, в ту жалкую лачугу, которую по привычке называла своим домом. Чтобы не упасть, споткнувшись о дорожные комья грязи, держалась за стену. Это было жалкое и страшное зрелище, но ночью некому его было видеть. Впрочем, местные жители и не к такому привыкли.

Дверь автомобиля открылась, и оттуда появилась темная тень. Это был мужчина высокого роста. Он направился к девушке. Та, пошатнувшись, едва удержав равновесие, вцепилась в стенку какой-то глинобитной хижины. Она ничего не различала вокруг.

Рука мужчины быстро метнулась к ее горлу и сжала его, другой он прижал к ее лицу какую-то тряпку. Девушка мгновенно обмякла и стала оседать вниз. Это произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть. Подхватив безжизненное тело на руки, мужчина быстро затолкал его на заднее сиденье. После чего автомобиль рванул с места и растворился в беспросветной ночи.

Таня так и не успела обдумать страшное исчезновение Груши, потому что в ту жуткую ночь на пороге дома ее перехватили Хрящ и Шмаровоз.

– Где ты ходишь, Алмазная? – нахмурился Хрящ.

– Тут такое дело – бегом бежать надо. Письмо до тебе принесли от Японца. А до нас – беда.

– Беда? Какая беда?

Но оба бандита отказались говорить на улице и молчали до самого кабачка на Садовой. Когда они спустились в отдельную комнату с бильярдным столом, все остальные члены банды были уже там. На зеленом сукне бильярда поблескивал глянцевой бумагой конверт с золотистым орнаментом.

– От Японца принесли, тебе лично, – сказал Хрящ.

Таня распечатала конверт. Это было приглашение в кафе «Саратов» на закрытый банкет, который должен был состояться через два дня.

– Что это? – Таня ничего не знала.

– Сход, – пояснил опытный Хрящ, – воровской сход в кафе «Саратов». Соберутся все воры Одессы и будут кумекать, как всем быть дальше. От каждой банды главарь плюс двое его самых верных. С тобой пойдем я и Шмаровоз.

– О господи… – Таня вдруг страшно перепугалась, и Шмаровоз дружески похлопал ее по плечу.

– Не ссы… Ты маруха фартовая, за выше всех справишься! Мы с Хрящом поддержим, за чего… Надо там быть тебе. Ты теперь заместо Корня, за нас решаешь. Японец собирает сход – значит, тому так и быть.

– А что за беда? Что я должна знать за нашу беду перед этим сходом?

– Туза расстреляли на Слободке, – вздохнул Хрящ, – думают за тебя.

– Что-о-о?! – Таня закричала неожиданно громко. – Что за?… Кто думает за меня? Мы же не могли это сделать! Мы не делали такого…

– Не хипиши, – сурово отрезал Хрящ, – там, в логове его, Туза и всех людей из пулемета положили. И подбросили женское кольцо – ты, значит. Вот. Я у людей купил.

Хрящ разжал ладонь, на которой лежало дешевое колечко.

– Я не ношу такие кольца, – с облегчением выдохнула Таня, – у меня таких нет. Это девушки с Дерибасовской любят грошовые безделушки. Я – нет.

– Мы-то знаем, – хмыкнул Хрящ, – ты так одеваешься – как барыня. Но люди не в курсе. Хотели навести на тебя. Люди думают, что ты мстила за Корня. Это допускается. Не держат на тебя зла. Но ты должна знать за это на сходе. Плохо думают за тебя.

– Что теперь будет? – Таня побледнела.

– А ничего. Последнее слово за Японцем. А Японец за тебя. Он знает, что ты никого не мочила за Корня. Гарик мне сказал. Подстава это. Тебя подставить хотели. Кто-то банды стравливает. До войны нужен сход.

– А будет война? – спросила Таня.

– Если Молдаванка и Пересыпь пойдут друг на друга, да еще на Слободку тоже. Ради этого Туза и замочили. Японец за это понял. Теперь все зависит от него.

Больше ничего не говорили о расстреле Туза, но Таня прекрасно поняла, почему и Хрящ, и Шмаровоз назвали эту новость бедой. Она была так встревожена предстоящим сходом, что исчезновение девушек отступило на второй план.

В городе, между тем, также назревали серьезные события, и к утру следующего дня все только и говорили о них. Никто так и не узнал о том, откуда Котовскому стало известно о военном отряде, ночью высадившемся на одесском вокзале, но утром следующего дня он оставил тюрьму и вывел из нее всех своих людей. Уголовники вынесли также все продукты и все оружие.

Несколько вагонов с военными прибыли на рассвете на одесский вокзал, и только редкие сонные зеваки видели, как строились на перроне люди в форме и как выносили из вагонов оружие.

Временное правительство мобилизовало все силы, и с помощью бывшего губернатора Одессы Сосновского, который прекрасно знал криминальную обстановку в городе, были собраны несколько военных отрядов, которые направили в Одессу для усиления власти. Так уж получилось, что эти военные отряды прибыли как раз в разгар событий, происходивших в тюрьме.

Представители Временного правительства были на седьмом небе от счастья: хорошо вооруженные военные представляли собой серьезную силу. С помощью этой силы они намеревались отбить тюрьму у бунтующих уголовников и установить некое подобие террора, с помощью которого в городе уменьшится количество бандитов. Наивные и неумные представители Временного правительства совершенно не знали Одессы.

Когда к полудню военные отряды в полном вооружении прибыли на Люстдорфскую дорогу к зданию тюрьмы, то обнаружили полное отсутствие находившихся в ней уголовников. Тюремный замок был абсолютно пуст. Двери камер выбиты, замки испорчены. Многие помещения оказались разрушены. Не работали и службы – не было подачи воды и приведены в негодность старые канализационные трубы.