Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль Страница 4

А может быть, они жили на свободе, пока не умерли.

С точки зрения полиции канун дня Середины лета был, пожалуй, наихудшим днем в году, с его красивыми традициями вроде украшения майского шеста и разгульных пьянок, с мордобоями и сексуальными домогательствами в эту самую светлую из шведских ночей.

Эйра Шьёдин вызвалась дежурить в этот день добровольно. В конце концов, у остальных ее коллег были семьи, дети, и им куда нужнее было остаться в этот день дома.

–Уже уходишь?

Мама Эйры вышла за дочерью в прихожую. Ее пальцы безостановочно двигались, перебирая мелкие вещицы, которым не повезло оказаться на крышке бюро в прихожей.

–Я же сказала, мама, я сегодня работаю. Не видела мои ключи от машины?

–А когда же ты вернешься?

Рожок для обуви в одной руке, варежка в другой.

–Сегодня вечером, поздно.

–Никак не возьму в толк, зачем ты носишься туда-сюда, тебе же есть чем заняться.

–Мама, вообще-то я здесь теперь живу, забыла?

После чего начались поиски ключей, которые Черстин Шьёдин вовсе не перекладывала, «как ты можешь говорить, что я забыла, если я твердо помню, что я их не трогала»,– пока Эйра не обнаружила ключи в кармане собственных брюк, куда она их сама вчера положила.

Дружеское похлопывание по щеке.

–Мы отпразднуем завтра, мама. С селедкой и клубникой, все как полагается.

–И с крохотной рюмочкой водки.

–Непременно.

Четырнадцать градусов тепла, переменная облачность. Прогноз погоды по радио обещал солнце во всей центральной части Норрланда, ослепительная безбрежная синева до самого вечера. Во всех домах, мимо которых она проезжала, в холодильниках уже лежали загодя заготовленные для праздничного вечера горячительные напитки. В Лунде, во Франё и в Гудмунро, в летних домиках, куда неизменно возвращалось уже второе-третье поколение отдыхающих, в ящиках со льдом в кемпингах. В общем, повсюду.

Парковка возле полицейского участка в Крамфорсе наполовину пустовала. Все копили силы для предстоящего вечера.

На входе ее встретил молодой коллега.

–У нас вызов,– сообщил он,– сомнительная смерть, пожилой мужчина в Кунгсэнгене.

–Может, ты имеешь в виду Кунгсгорден?

–Ну да, точно, а я разве не так сказал?

Эйра покосилась на бейдж с именем на груди. Этот парень появился у них на прошлой неделе, но до сих пор их дежурства ни разу не совпадали.

–Старик грохнулся в душе,– продолжал он, глядя на рапорт, полученный из Главного следственного управления в Умео.– Тело обнаружил сын, сосед вызвал полицию.

–Похоже на естественную смерть,– заметила Эйра.– Зачем же мы туда едем?

–Есть кое-какие неясности. Сын явно пытался как можно скорее покинуть место.

Эйра быстро прошла в раздевалку, чтобы переодеться в форму. Август Энгельгардт. Да, вот как его зовут. Еще один свежеиспеченный выпускник полицейской академии, едва за двадцать семь, накачанный, с «ежиком» и непослушной челкой на голове. Годами работавшие вместе полицейские из телевизионных сериалов все чаще казались ей сказочными персонажами минувших времен.

В действительности же все они оканчивали полицейскую академию в Умео и мечтали получить место в тамошних краях. Чтобы повысить квалификацию, подыскивали себе какой-нибудь малопривлекательный округ, вроде Крамфорса, где и оставались, самое большее, на полгода, каждую неделю мотаясь туда-сюда, преодолевая добрых двадцать пять миль пути, пока не появится какая-нибудь должность в региональном центре с его кофейнями и вегетарианскими ресторанами.

Этот парнишка отличался от всех прочих лишь тем, что был родом из столичного пригорода Сёдерторна. Сотрудники из Стокгольма в их краях были редкостью.

–У меня ведь там и девушка есть,– рассказывал он, сворачивая и проезжая через Нюланд. Эйра увидела циферблаты часов на кирпичной четырехугольной башне, каждый циферблат смотрел в свою сторону света и показывал разное время. Как бы то ни было, четыре раза в день часы на башне в Нюланде все-таки отбивали правильное время.

–Мы купили квартиру, но мне бы хотелось работать в центре,– продолжал Август,– чтобы можно было добираться на работу на велосипеде и все такое. И чтобы мне в голову не летели камни, когда я выхожу из патрульной машины. Вот я и подумал, что могу поработать в провинции, пока что-нибудь не подвернется.

–И заодно малость отдохнуть, это ты хотел сказать?

–Ну да, почему бы и нет?

Он не уловил сарказма в ее голосе. Сама Эйра после выпуска четыре года проработала в Стокгольме, в Западном округе, и сохранила романтические воспоминания о коллегах, в избытке сновавших вокруг нее. Стоило вызвать подкрепление, как оно оказывалось на месте уже через несколько минут.

Эйра пересекла реку по мосту Хаммарсбру и, свернув, поехала в сторону Кунгсгордена. На этой стороне реки простирался край Одаленских ферм и угодий. Эйра бессознательно высматривала холм, на вершине которого был установлен деревянный столб. Давным-давно, еще в детстве, отец показал ей, где в четырнадцатом веке располагалась резиденция короля, самая северная в стране. Уровень моря тогда превышал нынешний на шесть метров, и холмы были островами. Иногда ей удавалось разглядеть столб, а иногда он терялся на фоне ландшафта, вот как сейчас. До этой точки, но не дальше, простиралась власть шведского короля, и фогт ^[1] Онгерманланда правил здесь, словно далеко протянувшаяся королевская длань.

Севернее же были пустоши и свобода.

Эта история уже готова была сорваться у нее с языка, но Эйра вовремя себя одернула. Она и без того в свои тридцать два постоянно оказывается самым старшим полицейским, еще не хватало показаться совсем глубокой старухой, которая знает о каждом древнем столбе или камне.

Еще отец показывал ей самую центральную точку Швеции, местечко в Юттерхогдале, равноудаленное от всех концов страны, хотя другие решительно настаивают на том, что она находится в Корбёле.

У обочины дороги появились почтовые ящики для писем, и Эйра, резко свернув, затормозила на гравии.

Было что-то необычное в этом месте, мгновенно возникшее ощущение чего-то близкого и хорошо знакомого. Дорога через лес, каких сотни, заросшая посередине травой. Две ухабистые колеи из плотно спрессованных глины и насыпанного здесь давным-давно гравия, вдавленных в землю шишек и прошлогодней листвы. Неприметный домик, едва видный с дороги, развалины старого коровника на опушке леса.

Крепкое ощущение того, что в детстве она каталась здесь на велосипеде с кем-то из подруг, скорее всего со Стиной. Эйра уже много лет о ней не вспоминала, а теперь та словно снова была рядом с ней. Напряженная тишина царила вокруг, когда они, переваливаясь на ухабах, катили в гору навстречу дремучему лесу. Словно сама природа замерла, затаив дыхание, и что-то запретное ощущалось в этом месте.