Убийство в Кембридже - Наташа Ридаль Страница 4
Убийство в Кембридже - Наташа Ридаль читать онлайн бесплатно
– Ты говоришь о сексе?
– Заметь, это ты произнесла это слово.
Катя снова переоделась в будничное платье-рубашку.
– Но разве не страсть толкает девушек на такие отношения с мужчинами?
Когда тебе всю жизнь внушали, что до свадьбы нельзя помыслить даже о поцелуях, обсуждать тему свободной любви, не сгорая при этом от стыда, было весьма затруднительно.
– Нет, дорогая Сонечка, это не страсть, а естественная физиологическая потребность. Как у животных. По-моему, это мерзко.
– А по-моему, мерзко то, что тебе придется спать с доктором Уэйдом! – выпалила я и ушла в свою комнату.
Достав из-под подушки оригинальное издание «Алисы в Стране чудес», я листала книгу, пока не наткнулась на сложенный вдвое листок – стихотворение, написанное мной в прошлом месяце. Я никому его не показывала, ведь эта вырванная из тетради страница хранила тайну моего сердца.
В очередной раз я пробежала глазами по строчкам, которые знала наизусть:
Слова и музыка, и ветер:
Ночь урагана и Шопена.
– Пора! Проснись же! – день ответил
Забытым голосом Биг Бена.
Экзамен памяти – насмешка.
Я снова делаю ошибки.
Алиса, как и Белоснежка,
Ждет поцелуя, не улыбки.
Мой друг чеширский, я устала
Тебя угадывать в прохожих.
Одной улыбки слишком мало,
И слишком много их похожих.
А дождь всё тот же, как нарочно,
Но сад теперь совсем безлюдный.
Вернуться – в сущности, не трудно.
Вернуть – уже едва ль возможно…
Снова спрятав листок в книгу, я попыталась отогнать возникшее перед глазами лицо с россыпью веснушек. Память предательски размыла его черты, но я помнила сад за окнами «Савоя» и часовую башню за пеленой дождя. Любил ли Олли Агнес, или их свела вместе «естественная физиологическая потребность»? Вернулся ли он в Кембридж, где у меня имелся один шанс из тысячи однажды встретить его на улице? И что бы я сделала, увидев его? Я бы не смогла заговорить первой. Определенно, мне просто необходимо в кого-нибудь влюбиться, чтобы забыть рыжеволосого незнакомца, одарившего меня случайной улыбкой…
Венчание Кати и Томаса Уэйда состоялось в часовне колледжа. Кроме меня и Веры Алексеевны присутствовали Джозеф Уолш, Энтони Барретт, пять или шесть преподавателей и темноволосый молодой человек в синей студенческой мантии.
Меня удивило, что maman поздоровалась с ним так, будто они давно знакомы.
– Кто это? – шепотом спросила я, воспользовавшись паузой, пока мальчики из хора занимали свои места.
– Майкл Грир, он изучает экономику. Нас познакомил Томас, и я попросила Майкла об услуге.
– Чем он может быть вам полезен, maman? – искренне удивилась я, снова окинув взглядом прыщавое лицо студента, которое, пожалуй, кому-то могло показаться симпатичным.
– Он помогает мне в финансовых вопросах, но тебя, душа моя, это не касается.
Пальцы Веры Алексеевны с легким раздражением сжали набалдашник бамбуковой трости – любимой детали костюма, с которой она никогда не расставалась. Я вздохнула и начала рассматривать витражи на окнах часовни.
Пришла осень, а с ней и новый семестр. Колледж опять наводнили студенты, и мои прогулки по угодьям свелись к двум-трем утренним вылазкам за неделю, хоть я и отказывалась понимать эти пережитки прошлого, когда нас воспринимали не иначе как источник соблазна, и единственными женщинами, которых могли лицезреть молодые люди, были престарелые, давно утратившие привлекательность служанки, убиравшие их комнаты.
Профессор Кэннон вернулся из Мидлсекса. Я стала замечать, что его визиты в резиденцию доктора Уэйда участились, и по большей части он проводил время в обществе одной лишь Веры Алексеевны. Когда лакей подавал в гостиную чай с булочками, сквозь приоткрытую дверь доносился смех maman, от которого мы с Катей давно отвыкли.
Энтони заметил, что я загрустила, и каким-то чудом добился разрешения показать мне вечерний Кембридж. Я надела легкое платье: сентябрьская ночь еще дышала теплом, но на всякий случай захватила редингот – предмет моей особой гордости к неудовольствию maman, вкусы которой безнадежно устарели. А между тем длинное дамское пальто с глубокими карманами, покроем напоминающее сюртук для верховой езды, только-только вошло в моду с легкой руки хозяйки ателье из Биаррица по имени Коко Шанель.
В Первом дворе Энтони неожиданно повернул направо и заговорщически понизил голос:
– Мы не идем на прогулку. Я придумал кое-что получше. Только обещай не проболтаться.
– Конечно, – охотно ответила я, поняв, что мы поднимаемся в студенческие апартаменты.
Энтони толкнул дверь одной из комнат на третьем этаже, и мы оказались в помещении, где вся мебель была сдвинута к стене, а на полу на расстеленном покрывале сидели две девушки и двое молодых людей. Судя по закускам, разложенным перед ними, и шампанскому, пенившемуся в дешевых стаканах, студенты решили устроить пикник под крышей колледжа.
Лицо одной из девушек показалось мне странно знакомым, а потом я взглянула на ее кавалера, и внезапно мое дыхание сбилось. Молодой человек с медно-рыжими волосами махнул нам рукой и воскликнул:
– Энтони! Наконец-то! Ты представишь нам свою таинственную подругу?
– Софи Кронгельм, – сказал Энтони и взял у меня из рук редингот. – Софи, знакомься, это Оливер Конли, Питер Дорси, Агнес Хортон и Джулия Лэмб.
– Давайте к нам! – позвала хорошенькая Джулия. – Питер, подвинься! Оливер, у тебя есть еще стаканы?
– Обижаешь, – усмехнулся молодой человек и на секунду задержался возле меня. – Мы раньше не встречались?
Проклятое оцепенение не желало проходить, и пока я раздумывала над ответом, объект моих мечтаний, казалось, уже забыл свой вопрос. Он разлил шампанское в найденные где-то стаканы, и мы все расселись на полу.
– Агнес и Джулия учатся в колледже Ньюнэм, – пояснил Энтони, с опаской наблюдая, как я пригубила шампанское. – Если «джип» увидит их здесь, им не поздоровится.
Я уже знала, что «джипом» называют слугу, который выполняет мелкие поручения студентов, будит их по утрам, а заодно сообщает наставнику, если кто-то не ночевал дома.
– Нам всем не поздоровится, – заметил Питер.
Мне рассказали, что до войны трое друзей учились на одном курсе. В конце 1914 года они решили идти добровольцами на фронт, однако Энтони признали негодным к службе из-за врожденной сердечной недостаточности, и он продолжил обучение в Кембридже, пока бывшие однокурсники сражались во Фландрии.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments