Смерть кукловода - Екатерина Шелеметьева Страница 37

При мысли об успехе, о том, что он получит в случае удачи, у Павла закружилась голова. Если бы кто-то сейчас видел его со стороны, заметил бы, что Павел улыбается, а глаза у него лихорадочно блестят. Впрочем, будущий кукловод был один, так же как всегда.

Насладившись мечтами, предвкушением игры и охоты, Павел вышел на улицу и отправился в небольшую пивную в двух-трех кварталах от своего дома. Пожалуй, стоило уехать подальше, выбрать заведение в другом районе. Так было бы дальновиднее и безопаснее. Но Павел был готов рискнуть. К тому же эту пивную он приметил давно. Ходил мимо нее с работы на протяжении двух недель ежедневно, но на почтительном расстоянии, чтобы не примелькаться. Иногда останавливался на противоположной стороне улицы и подолгу наблюдал за посетителями заведения. Один раз как бы невзначай зашел внутрь, огляделся, купил бутылочку разливного и поскорее вышел. За этот короткий визит он успел запомнить детали: расположение столиков, внешность посетителей, даже ассортимент. Профессиональная черта как-никак.

Сейчас Павел зашел в пивную уверенным шагом. Заказал кружку пива, нехитрую закуску, выбрал небольшой круглый стол в углу зала, возле затемненного окна, и оттуда стал наблюдать за посетителями. Надо сказать, заведение начинающий кукловод подобрал мастерски. Недорогой кабачок с просторным залом, весьма умеренными ценами и отвратительным качеством напитков. Бар располагался в густонаселенном спальном районе. Очень популярное место. Здесь собирался весьма определенный контингент: немолодые, опустившиеся пьяницы без особых доходов или богатств. Все они считали, что жизнь к ним сурова и несправедлива. Некоторые принимали наркотики, почти все, не переставая, дымили. Несмотря на то что курить в пивной нельзя и курильщикам приходилось то и дело выходить на крыльцо, в помещении стоял густой тяжелый смог, разбавленный запахом дешевого пива и немытых человеческих тел.

Павел сидел за столиком и старался не дышать. Все его существо протестовало против этого места. Всю жизнь Паша Горецкий сторонился подобных забегаловок и людей, что здесь собираются. Он считал себя человеком иного сорта: интеллигентом, представителем творческой среды, в каком-то смысле даже элиты. Люди его круга после тяжелого рабочего дня отправлялись в картинные галереи и музеи, пили недорогие, но всегда качественные вина и марочные коньяки, вечерами читали книги и как огня боялись забегаловок вроде этой. Но сейчас, для осуществления задуманного, Павлу требовался человек из этого мира: наркоман или алкоголик, лучше бы со сроком за плечами. В поисках этого человека Павел пришел в бар и теперь старался привыкнуть к здешним порядкам.

В тот день, проведя в пивной добрых три часа, Павел так и не смог найти кандидата на роль марионетки. Почему-то весь вечер в забегаловке собирались шумные и веселые компании, готовые хорошо платить за выпивку.

Павел провожал их унылым взглядом, время от времени забывшись, делал глоток из своего бокала, морщился от неприятного вкуса и запаха, от охватывавшего его отвращения, но ждал. Наконец, устав от бесплодного ожидания, он поднялся и вышел на улицу. Жадно вдохнул морозный зимний воздух и поскорее зашагал домой, в свою мастерскую, пропахшую краской и растворителем, заставленную картинами и книгами.

На следующий день после работы, переодевшись из белой рубашки в рабочий серый свитер, сильно испачканный краской, он снова направился в пивную. Войдя в заведение, повторил вчерашний ритуал: взял пиво, занял столик в углу и принялся ждать. На этот раз Павлу повезло. Просидев в пивной около часа, он заметил подходящего человека.

У барной стойки на высоком стуле сидел крепкий, чуть подвыпивший мужчина лет сорока — сорока пяти, из-под закатанного рукава куртки выглядывали татуировки, не вычурные, художественные, что набивает в салонах молодежь, а грубые, кустарные. Павел не сильно разбирался в татуировках, но профессиональные навыки подсказывали — татуху набили на скорую руку, самодельной машинкой. Возможно, на зоне. Мужчина был бедно одет, рассчитывался мелочью, едва ли не рублевыми монетами, но при этом говорил с официантом уверенно, пожалуй, даже задиристо и нагло. Павел сразу обратил внимание на необычный выговор, фрикативное «г» и плавно-певучее «шо», проскользнувшее в речи. Вероятно, посетитель был выходцем с Украины, что очень даже на руку.

Павел глубоко вздохнул, борясь с подступившим волнением, поднялся на ноги и, чуть покачиваясь, словно пьяный, направился к барной стойке, выбрав место рядом с татуированным.

— А налейте-ка мне еще выпить, — громко попросил он бармена. И, расплачиваясь, как бы невзначай вынул из кармана несколько тысячных банкнотов.

Нехитрый расчет сработал: в глазах посетителя с татуировками зажегся алчный огонь.

— Что отмечаешь, друг? — небрежно спросил тот, косясь на деньги, зажатые у Павла в кулаке.

— Работку одну закончил, хозяин денег дал, можно и отметить. — Павел давно заготовил себе легенду на случай, если его план удастся, записал и отрепетировал текст. Он не был хорошим оратором, но тщательная подготовка и тренировки помогли решить эту проблему.

— Что за работка? — поинтересовался новый знакомый.

— Загородную виллу ремонтировали. — Павел снова выдал заготовленный текст. — Хозяин отгрохал дворец в четыре этажа, золото, мрамор, колонны, лепнина там всякая, а мы теперь мучаемся, переделываем каждый год, чтобы все было по последней моде.

— Ты строитель, что ли? — осведомился собеседник.

— Отделочник. — В доказательство этих слов Павел подергал себя за рукав кофты, испачканный краской. — Хороший, между прочим. Хотя что такое хороший отделочник в наше время… чернорабочий. А я художник по образованию.

Тут Павел заметил, что собеседник теряет к нему интерес, и сменил тактику.

— Меня, кстати, Паша зовут, а тебя?

— Денис, — равнодушно ответил собеседник.

— Пиво будешь? — С этими словами Павел помахал рукой официанту, снова вытащил стопку купюр и купил собеседнику пиво. — Ты сам-то местный или приехал откуда? — Едва перед ними появились стаканы с пенными напитками, Павел снова взялся за дело.

— Местный, — криво усмехнулся собеседник, — шесть лет уже здесь мыкаюсь. Так же как ты, отделочником, строителем, электриком, сварщиком, разнорабочим подрабатываю. Могу охранником. Кем хочешь, могу. Только денег заработать ни хера не могу. — И новый знакомый витиевато выругался.

— А что так, не платят, что ли? — удивился Павел.

— И не платят, и работать не дают, и обсчитывают, всего понемногу. Я хоть и местный, шесть лет здесь живу, а по паспорту украинец. — Собеседник отхлебнул пива из высокого стакана и даже не поморщился.

— Ну и хорошо, что украинец. Один украинец лучше ста сирийцев, — со знанием дела сообщил Павел. И пока собутыльник вдумывался в эту фразу, продолжил: — Красивая у тебя страна. Ух и красивая! Ты вот в каком городе родился? В Киеве?