Убийство в соль минор - Анна Данилова Страница 36

— Его убили сегодня, — сказала Лиза и пригубила свой коньяк.

— Не может быть! — Генералова откинулась на спинку стула. — Так вот оно что. А я все думаю, с чем ко мне собирается мой Сереженька. Оказывается, беда. Федю убили. А кто? За что? Еще неизвестно?

— Его убили так же, зарезав ножом, как и несколько дней назад французскую подданную, Мари Коблер.

— Мари Коблер, — задумчиво проговорила Генералова, словно пытаясь вспомнить, слышала ли она прежде это имя. — Нет, я не слышала ни о какой Коблер. А какое отношение она имеет ко мне? Вы же приехали-то ко мне! Сережа, может, я что не улавливаю?

— Мари Коблер — русская по происхождению. Она была знакома с Федором Горкиным, — сказала Лиза. — Их что-то связывало. А недавно стало известно, что Мари Коблер раньше звали Марго.

— Хорошо… так… И что? Вы же спрашивали меня о Леночке Соленой.

— У Коблер, в то время, когда она жила в России, была кличка Соль, — произнес я. — Но самое главное, что привело нас к вам и почему все крутится вокруг моей жены Валентины Соленой и Елены Николаевны Соленой, это невероятное сходство убитой мадам Коблер и Валентины. Они настолько похожи, что, когда убили Коблер, а это случилось в тот самый вечер, когда Валентина ночью поехала к вам, поговорить о своем детстве, я подумал, что зарезали Валю. Она не пришла в тот вечер домой, она ночевала у вас, а я сходил с ума. Стал разыскивать ее и узнал, что в том ресторане, где она должна была встретиться с каким-то художником, была убита женщина. Я поехал на опознание.

— Бедный мальчик!

— И опознал Валю! Я, ее муж, увидел в Коблер свою жену. Позже выяснилось, что Валя перед тем, как отправиться к вам, ужинала с Федором Горкиным, и тот…

Лиза бросила на меня быстрый взгляд, словно предостерегая: довольно подробностей.

Я собирался сказать о шантаже Горкина, о пятидесяти тысячах евро, которые он вымогал у Валентины, думая, что это Коблер, но замолчал, соображая, как еще можно закончить фразу.

— …и тот явно принял ее за Коблер, в деле имеются видеозаписи (я взглянул на Лизу — она опустила ресницы, соглашаясь со мной) их разговора с этой русской француженкой. Я лично беседовал с Федором, когда узнал, что он ужинал с Валей, ну, типа, приревновал ее к нему, и когда произнес фамилию Коблер, то услышал, что никакая она не Коблер, что ее зовут Марго. Получается такая «соленая» цепочка»: Елена Николаевна Соленая — Маргарита Соленая (кличка мадам Соль) — Валентина Соленая (еще одна мадам Соль).

— Лариса Альбертовна, — сказала тихо Лиза, глядя ей прямо в глаза. — Вы действительно ничего не знаете о судьбе этой девочки, дочери Елены Соленой?

— Нет, — проговорила она растерянно. — Вы полагаете, что это… она? Коблер?

— Мы сделали тест ДНК, который показал, что Валентина является ее дочерью. Как такое могло быть?

— Может, она забеременела от того парня, с которым сбежала? Но это же полный бред! Ей точно было тринадцать, а может, и двенадцать!

— Так поэтому она и сбежала! — произнесла Лиза. — Или мать ее выгнала.

— О, только не это! Если бы Лена узнала о беременности, да она бы дочку в зубах носила! Она не такой человек, понимаете? Ей все равно, что скажут о ней соседи, главное для нее — это благополучие дочки.

— А кто отец Риты? — спросил я.

— Вот чего не знаю, того не знаю. Мы с Леной никогда так уж близко не дружили и уж тем более не откровенничали друг с другом. К тому же, когда видно, что женщина сама воспитывает ребенка, как-то неудобно расспрашивать о том, где отец. Многие женщины, не найдя себе пару, но не желая оставаться бездетными, вынуждены рожать без мужа. И у них это здорово получается!

Я, рассмотрев все картины, фотографии, полюбовавшись розами, наверняка подаренными ей ее учениками или кем-то из гостей, вернулся за стол. Я был рад, что нам с Лизой удалось многое узнать о семье Соленой, и моя уверенность в том, что мы нашли семью Маргариты Соленой, росла с каждой минутой. Оставалось теперь поговорить с человеком, который знал об этой семье больше, чем Генералова, — с Зоей Кравченко.

После ужина Лиза помогла Ларисе Альбертовне загрузить посудомоечную машину, прибраться на кухне, записала под диктовку хозяйки рецепты салатов, после чего Лариса Альбертовна, показав нам наши комнаты, где были приготовлены постели, утомленная, отправилась спать.

— Чудесная женщина, — сказала Лиза, когда мы остались вдвоем в гостиной. Мы расположились на диванчике перед камином. На сервировочном столике со стеклянной столешницей Лариса Альбертовна оставила нам конфеты и бутылку вина. — Жаль, что ее личная жизнь не сложилась. Даже сейчас чувствуется, какая она была красавица в молодости. Могу представить себе, с каким удовольствием здесь собирались ее друзья, музыканты. А уж для вашей Вали, детдомовской девочки, эти вечеринки были настоящим событием. Она наверняка пряталась где-нибудь в кустах, чтобы получше рассмотреть гостей. Какое-никакое — развлечение! Может, мечтала, что когда вырастет, тоже станет такой же красивой, как и Лариса, будет носить нарядные платья, принимать гостей. Да уж, история…

Внезапно Лиза развернулась ко мне, как если бы готовилась к долгому разговору, уселась по-удобнее, поджав под себя ноги, улыбнулась:

— Сергей, расскажите, как вы познакомились с Валей. Я интересовалась вами, вашей карьерой, разговаривала с людьми, которые знали вас до той трагедии, которая унесла жизнь вашей мамы. Как вам удалось вернуться в музыку, восстановиться? Если не хотите, не рассказывайте, это ваше дело. Но уж слишком фантастичная нарисовалась история, сказка!

Что это, любопытство? Или же часть плана, направленного на распутывание дела Коблер? А что, если она знает о Валентине больше, чем я могу себе представить? Может, она давно уже все знает о ее муже-бандите, о той жизни, что она вела в Лисьем Носу под Питером, о гигантском наследстве, оставленном ей покойным мужем? Что, если вся эта история с убийством Коблер напрямую связана не с Горкиным и его тайными делами с Маргаритой Соленой, а именно с Валентиной? С ее прошлым? А что, если это вовсе не Валентина была женой Н., а та самая мадам Коблер до брака с парфюмером Коблером была женой Н. и звалась Мадам Соль?

— Хорошо, я расскажу! — решил я и, сделав несколько глотков красного вина, принялся рассказывать все, что произошло со мной с той минуты, как ко мне в палату вошла красивая девушка по имени Валентина.