Клеймо - Филип Хоули Страница 35

Лаборатория микробиологии напоминала Бену синагогу: ряды скамеек, язычки бутанового пламени, похожие на свечи, лаборанты в медицинских шапочках вместо кипы. Но священная атмосфера неизменно растворялась, когда он доходил до конца, где восседал верховный жрец — Элмер Маккена. Войдя в кабинет и увидев спину старейшины, Бен на всякий случай постучался.

— Минуточку, — не поворачивая головы, рассеянно откликнулся Элмер. Склонившись над шкафчиком, он смахивал кипы бумаг с пологого кургана документов.

Со стороны трудно было поверить, что ему удастся найти в этом завале нужную бумажку. Кабинет зубчатой стеной окружали компьютерные распечатки, сложенные в стопки высотой по пояс. Рабочий стол, заваленный медицинскими журналами и горами непрочитанной корреспонденции, был увенчан надкусанным бубликом.

Бен стоял на краю гигантского оползня.

— Пожалуй, зайду попозже.

Элмер внезапно повернулся:

— А, это ты, Бен. Нет-нет, располагайся поудобнее.

Патолог сел, сняв со стула кипу амбулаторных карт.

— Что ищешь?

Вместо ответа Элмер сорвал с монитора листочек-заметку и прочитал, покачивая головой.

— Э-хе-хе. Забыл позвонить в регистратуру.

— Уверен, там будут потрясены не меньше моего, — ехидно сказал Бен. — Послушай, мне нужно поговорить с тобой о Кейт Тарталье.

— О… — Взгляд Элмера стал осмысленным. — Какая ужасная трагедия!

— Да, конечно. — Бен, выдержав паузу, продолжил: — На самом деле Люк хотел сам прийти и поговорить, но его вытурили из больницы пинком под зад. Поэтому я здесь вместо него.

Люк не поручал посетить Элмера явно, но именно так Бен истолковал замечание друга, когда тот, уходя с детективом, напоследок обронил:

— При встрече передай отцу привет.

— И во что мой сын вляпался на этот раз?

— Долгая история. Хотя сколько веревочке ни виться… Послушай, мы надеемся, что ты знаешь, чем занималась Тарталья в «Зенаваксе». Над какими проектами она работала?

— В последний раз я разговаривал с Кейт в тот день, когда она увольнялась. Правда, мир инфекционистов тесен, многое становится известным и так. А что?

— Мы с Люком считаем, что у нее могли быть какие-нибудь сведения о двух смертельных случаях, с которыми пытаемся сейчас разобраться.

Бен сжато передал суть последних событий и объяснил, каким образом имя Кейт связано со смертью девочки.

Элмер кивнул.

— Люк просил меня проверить, получал ли я электронную почту от Кейт. Это из той же оперы?

— В точку. — Бен с надеждой посмотрел на старшего Маккену.

— В общем, ничего она мне не посылала. — Элмер почесал нос. — Видишь ли, иногда мой сын придает событиям куда большее значение, чем они заслуживают.

— Может, и так. Но эти смерти… Стоит разобраться. Мальчика прислали сюда из нашей клиники в Гватемале. Как ты думаешь, между «Зенаваксом» и Гватемалой есть какая-нибудь связь?

— Малярия.

— То есть вакцина против малярии? — уточнил Бен.

Элмер кивнул.

— Шутить изволите, — недоверчиво произнес Бен. — «Зенавакс» тоже работает над вакциной против малярии?

О проекте Элмера по вакцине знали все сотрудники больницы. Хотя бы потому, что уж очень необычным был подход: взять в союзники комаров, использовать их для ввода вакцины в организм человека. В экономически привилегированных регионах — таких, как Северная Америка и Европа, — за идею ухватились бы не скоро. Однако в развивающихся странах со скромным бюджетом и высоким уровнем смертности от постоянных эпидемий идею «комаров против малярии» сочли даром Божьим.

Теоретическая основа вакцины была обескураживающе проста и элегантна. Элмер вывел генетически модифицированный тип повсеместно распространенного малярийного комара анофелеса, устойчивый к малярийным паразитам и способный вырабатывать в слюнных железах маляриеподобный белок. Измененные женские особи комаров впрыснут белок в человека-жертву. А чтобы заработать, протеин должен обмануть иммунную систему, чтобы та поверила в настоящий укус.

Первоначально большинство ученых сочли исследования Элмера пустой затеей. Однако Калеб Фаган совместно с ныне умершим генетиком, доктором Качински, доказал применимость этого метода на опытах с приматами.

С тех пор прошло пять лет. Сейчас, после успешно проведенных испытаний на человеке, Элмер и его китайские партнеры приспособились разводить и использовать комаров в количествах, достаточных для удовлетворения уже повышенного спроса на вакцину.

— Формально «Зенавакс» не анонсировал свой проект по вакцине против малярии. Но, как я и говорил, слухами земля полнится. Совсем недавно компания приступила к испытаниям.

— Получается, они отстают на несколько лет? — сказал Бен. — А когда вы получите рабочий вариант?

— Через несколько месяцев. Сейчас проверяем цикл размножения. Надо убедиться, что потомство комара сохраняет генетически модифицированный код. Если не столкнемся с нежелательными мутациями — а пока таких нет, — запустим производство на юге Китая.

Бен вдруг вспомнил о причине визита.

— Одно только могу сказать наверняка — дети умерли не от малярии. У девочки печень и селезенка в норме. — Бен описал картину в легких Хосе Чаки и Джейн Доу. — Хочу найти разрушителя легких, поджелудочной железы и желчных протоков.

— Похоже на муковисцидоз.

— Я тоже так подумал, но муковисцидоз сам по себе не объясняет случившееся — патология не типична. То, от чего умерли дети, вызвало массовую ответную реакцию: ткани насыщены лимфоцитами.

— Хм-м-м… — Элмер сложил губы в трубочку, пытаясь выразить какую-то мысль.

— Что?

— О, мне это напоминает один эпизод. Когда я работал над первым прототипом вакцины против гриппа, мы целиком потеряли партию мышей — неуправляемая автоиммунная реакция. Мыши буквально сожрали себя живьем. И ткани как раз похожи на те, что ты описывал: битком набиты лимфоцитами. Оказалось, это Цитотоксические Т-лимфоциты. Прототип вакцины активировал какой-то сигнал на самоуничтожение.