Ошибка президента - Фридрих Незнанский Страница 35

Григорий Иванович не был в Москве уже больше десяти лет. В последний раз он приезжал навестить родственников, и новый, в корне изменившийся облик города потряс его до глубины души.

– Город капиталистического завтра, – говорил он, качая головой, с недовольством и некоторой издевкой, когда Слава вез его на машине по Новому Арбату, который отставной майор по привычке называл Калининским проспектом. – А вот Кутузовский изменился меньше, – удовлетворенно заявил он.

– Что-то ты, дядя, уж слишком ретроградные мысли высказываешь! – со смехом заметил Слава. – Ты все-таки без пяти минут Президент. Надо идти курсом демократических реформ.

– А-а, – махнул рукой Григорий Иванович, – что эти ваши демократы народу дали? Да ты у нас в Ольге спроси кого угодно. Кому все это надо было? Жили люди как жили, и вот на тебе. Взять хоть бы нас со старухой… Думали, получим большую пенсию, будем в старости жить как люди, а что получилось? Спасает только огород, да вот поросят берем. А ведь это все труд…

Грязнов-старший лишь махнул рукой от досады.

Слава хотел было что-то возразить, но вовремя сдержался. К чему было продолжать этот спор, который у него с дядей длился уже не один год. Оставаясь вполне любящими дядей и племянником, в политике они придерживались диаметрально противоположных взглядов. Слава понимал: трудно требовать от старика, чтобы тот перечеркнул всю свою жизнь – кому приятно на старости лет вдруг услышать, что идеалы, в которые ты всю жизнь верил, оказались полной ерундой. Немалую роль сыграл тут и экономический фактор – военная пенсия, когда-то вполне достаточная для нормального безбедного существования, сократилась до размеров жалкого пособия, которое не дотягивало даже до черты бедности.

К сожалению, многие пенсионеры, и не только военные, действительно оказались за бортом современного мира, и Слава Грязнов не насмехался над ними, а искренне жалел этих людей. Не так-то легко на старости лет наблюдать полное крушение привычного уклада жизни и внезапно очутиться в мире, который кажется чуждым и совершенно непонятным.

К тому же дядя был неприятно удивлен, узнав, что Слава ушел из милиции и теперь работает в каком-то крайне подозрительном учреждении – частном сыскном агентстве. В глазах Григория Ивановича это было что-то среднее между кооперативной палаткой и мафиозной группировкой.

– Ты лучше повтори, как тебя теперь звать-называть, – напомнил Слава, чтобы перевести разговор на другую тему.

Грязнов-старший довольно хмыкнул. Ему, артисту в душе, нравился весь этот маскарад.

Что греха таить, в мечтах Григорий Иванович Грязнов не раз уже встречался с Президентом России. Он представляя себе, как во время его визита во Владивосток проберется поближе к Президенту и как шокированы будут охранники и сам российский, глава, увидев среди публики свое почти зеркальное отражение. Но это были лишь мечты, а теперь, кто знает, может быть, он все-таки встретится со своим двойником. И он старательно, как первоклашка-отличник, отчеканил:

– Шумихин Николай Петрович, 1931 года рождения, пенсионер. Проживаю в Екатеринбурге, улица Заводская, 17, квартира 4. Бывший сотрудник Свердловского обкома партии. Приехал, по вызову товарища, то есть тьфу… как говорить-то, Славка, господина, что ли?

– Скажи – Президента России.

– Президента Российской Федерации. Он меня сам вызывал. Только вот с усищами вы, по-моему, маху дали, ребята. Обкомовские работники усов сроду не носили.

Григорий Иванович снова, уже в который раз, ощупал непривычное украшение на своей верхней губе.

– И ладно уж какие-нибудь маленькие, неприметные, – продолжал он, – а то чуть не буденовские приклеили. Да будь я сам на месте охраны, ни в жизнь бы не поверил. Увидел бы усы и засомневался.

Слава Грязнов не мог не согласиться, что в дядиных словах есть некоторая доля правды, но усы – это было единственное, что могло быстро изменить слишком приметную внешность Григория Ивановича.