У всякой драмы свой финал - Валерий Пушной Страница 35

Ее терпение перерастало в раздражение, все начинало походить на клоунаду с пантомимой. Только от клоунады этой плохо попахивало.

Ольга поднялась из-за стола, стала неспокойно ходить по комнате. Вышла в прихожую, парни — ноль внимания на нее, молчком прошла мимо них в другую комнату. Такая же дорогая меблировка. Безмолвно прошлась по всей квартире. Похитители не препятствовали. Она смекнула, что ей была предоставлена полная свобода перемещения внутри этих стен.

Исходила квартиру вдоль и поперек, смотрела в окна, пытаясь сообразить, в каком месте она находится. Но тщетно. Разгадка осталась за семью печатями. Со всех сторон жилые дома, бывать здесь не приходилось. Даже если бы она сейчас связалась с Глебом, сказать ему о своем местонахождении ничего не смогла б.

Минуло несколько утомительных часов. Желудок стало подводить. Ольга прошла в кухню, открыла холодильник. Тот был до отказа набит разными продуктами, как будто заготовлено на месяц вперед. Выглянула в прихожую, не сомневаясь, что у парней кишка кишке протокол пишет, спросила:

— Пожевать не откажетесь?

Парни переглянулись. Конечно, никто из них не отказался бы от порядочного куска бутерброда, да что там куска, животы готовы принять порции куда больше. Бандит с выпирающими скулами разлепил губы:

— Похавать не мешало бы.

Она на скорую руку из того, что подвернулось в холодильнике, приготовила немудреную еду для всех, разложила на тарелках, разлила по бокалам чай, села за стол и позвала парней. Те живо подхватились с мест, протопали в кухню. Быстро смели со стола все, что было приготовлено, запили чаем и молочком потопали в прихожую.

— Скажите, хоть как вас зовут? Как обращаться? — спросила Ольга, надеясь на этот раз услышать что-нибудь вразумительное в ответ.

Однако трое, не проронив ни слова, вернулись на свои стулья. И Ольга услыхала только несколько слов, сказанных худым своим подельникам:

— Покурить бы сейчас.

Но ему никто не ответил.

И до самого вечера Ольге не удалось вытянуть из них ни единого слова.

Несколько раз она включала и выключала телевизор: долго пялиться в него настроения не было. Тупое гнетущее молчание парней, их сопение в прихожей, тоже выводило из себя. Однако выбора не было. Приходилось терпеть и ждать. Но чего ждать, тоже непонятно.

О похищении жены, Корозов узнал буквально спустя десять минут, ему позвонил охранник, которого привели в сознание работницы салона.

Глеб немедленно сорвался с места и выехал туда вместе с Исаем. Но приезд в салон ничего не дал. Никаких следов обнаружить не удалось. Работницы лишь назвали марку машины, которая увезла Ольгу, цвет, и направление, куда поехала. Еще сказали, что машина была грязная, номера залеплены, прочитать просто невозможно. Правда, мастер-косметолог, у которой была Ольга, добавила, что один из бандитов был тощий, а второй более-менее. И все.

Исай почесал затылок. Мало. Почти ничего.

Глеб и сам понимал, что этого мало даже для Акламина. Между тем, немедля позвонил Аристарху.

Акламин вскоре подъехал с двумя оперативниками. Те сразу включились в работу. Исай мотнулся за ними.

Глеб был взвинчен, не находил себе места. Вышагивал около своей машины взад-вперед. То нервно расстегивал пуговицы пиджака, то снова застегивал, то закладывал руки за спину. Они как будто ему мешали. Недовольно смотрел на сосредоточенного охранника и напряженного водителя, маячивших сбоку от него. Ждал. Надеялся, что операм удастся хотя бы что-то прояснить. Но ожидание ни к чему не привело.

— Что думаешь, Аристарх, — спросил, глядя в неулыбчивое лицо, когда тот показался из салона.

— Сначала ты мне ответь, куда ты опять вляпался, Глеб? — в свою очередь задал вопрос Акламин, цепко вглядываясь в него.

— Да ты же в курсе всех последних событий, — сказал Ко-розов. — Ничего кроме них не было! — он говорил, а в голове у него разъедала мозг мысль о Нарлинской. Он подумывал рассказать Аристарху о ее визите и о предупреждении, но сдержал себя, потому что сначала решил сам немедленно во всем разобраться.

— Если это продолжение истории с кинжалом, тогда все гораздо серьезнее, чем можно было предположить, — проговорил Акламин. — А если это новая история, тогда час от часу не легче, — помолчал. — Будем искать, Глеб. Не исключено, что похитители сами выйдут на тебя.

— А если не выйдут?

— А если не выйдут, тогда все равно найдем Ольгу! Не сомневайся! — уверенно ответил Аристарх и застегнул пиджак на все пуговицы.

— Я не сомневаюсь! Я просто беспокоюсь за Ольгу. Не хочу, чтобы она снова была в опасности! Она уже натерпелась со мной! Постарайся быстрее раскрутить это дело!

Из салона вышел Исай с непроницаемым застывшим взглядом на узком лице. Но Корозов хорошо знал своего начальника охраны, поэтому по его сжатым губам и дергающимся скулам понял, что дела хуже, чем он ожидал. Затем из дверей выступили опера и, не глядя по сторонам, молчком сели в машину, в которой приехали.

— Да я вроде никогда раньше не тянул. И теперь не собираюсь! — серьезно ответил Акламин, усаживаясь в машину вслед за оперативниками. — Буду держать тебя в курсе дела. И смотри, пока не поймем, откуда ветер дует, никуда сам не суйся, чтобы ненароком не навредить Ольге! А то ведь я тебя знаю! Ты услышал меня, Глеб?

— Да услышал, услышал. Буду на связи с тобой.

— Вот и хорошо.

Однако едва наступил вечер, как Глеб нетерпеливо помчался с Исаем в театр.

Но в этот вечер шел спектакль без участия Нарлинской. В театре Глеб не нашел ее. Узнал адрес и поехал к ней домой. Дверь никто не открыл, Евы дома не было.

Корозов остался ждать во дворе. Во что бы то ни было, решил сейчас истребовать от Нарлинской информацию, которую, по его убеждению, она не могла не знать, предупреждая об опасности для Ольги.

Фонари освещали вечерний двор. Мелькали жильцы дома, скрываясь за дверьми подъездов. Парковались автомобили, из них выбирались люди и тоже рассасывались по подъездам. К ночи эта суета затихала, свет в окнах постепенно гас. И в наступившей тишине оставались гореть всего два три окна у закоренелых полуночников. Двор будто затаился, отдыхая от дневного шума.

Ева не появлялась.

Машина Корозова стояла недалеко от подъезда. На заднем сиденье располагались Глеб и Исай, впереди — водитель с охранником. Корозов был хмур и малоразговорчив. Впалые щеки Исая в полутьме салона казались темными пятнами, и только колкие глаза горели холодным огоньком.

Шли секунды, минуты, часы, а Нарлинской не было.

Двор вымер. Откуда-то из-за домов с дороги доносились редкие шумы автомобилей.

В середине ночи Исай предложил Глебу поехать домой, отдохнуть. Сам намеревался ждать здесь Еву до победы. Но Ко-розов отверг предложение. Какой сон? О чем он говорит? Глеб весь был, как на иголках.