Дама из Амстердама - Анна Данилова Страница 34

Ну вот он и сказал наконец. Конечно, это мало походило на предложение, но все равно, пусть она знает, что он собирается жениться на ней.

– Успокойся. Я дам тебе денег, и ты расплатишься со своей соседкой. Сколько ты у нее взяла? Пятьсот долларов? Ну, хорошо… Я даже не буду спрашивать тебя, зачем они тебе понадобились…

Он лукавил, ему было далеко не безразлично, сколько денег и у кого она занимает, он хотел знать о своей будущей жене все. Обычно Наташа влезала в долги, когда хотела купить одежду или косметику. Она все покупала самое лучшее, дорогое и объясняла каждую свою безумную покупку одной и той же пословицей: скупой, мол, платит дважды… Но у нее два шкафа ломились от юбок и блузок, курточек и джинсов… А губной помадой можно было разрисовать обои целого дома… Она не знала меры ни в чем, но Гусев старался видеть в этом лишь положительное: Наташа не знала меры и в любви, и Гусев, который до встречи с ней вел довольно-таки унылое существование, теперь наслаждался одной только мыслью о том, что с Наташей его интимная жизнь будет полной… Когда они поженятся, Наташа будет всегда рядом, под боком, и он перестанет считать часы и минуты до встречи… Свою жизнь женатого человека он умещал в один фотографический снимок в розовой с позолотой рамке и украшенной бантиком из белого газа: он, Гусев, лежит на кровати, укрытый до самого подбородка пухлым одеялом, на плече его – белокурая головка красавицы жены; но никто, ни фотограф, ни зрители, не видит, как пылают под одеялом их тела и где покоится нежная рука его Наташи… Дальше этой картинки его воображение работать отказывалось. Зато какое-то неприятное, саднящее чувство охватывало его рано утром, когда он после бурной ночи в квартире своей невесты собирался на работу. В ванной не было ни одного чистого и сухого полотенца (хотя он давал ей деньги на тысячу отличных полотенец, на стиральную машинку, вон она стоит, открыв холодную бледную пасть), на кухне в раковине – грязная посуда, оставшаяся еще с ужина, состоящего из недоваренных спагетти с майонезом… Наташа еще ни разу не поднялась с постели, чтобы проводить его на работу так, как это делала Вера. Ни тебе горячего кофе с гренками, ни пирожков с мясом, ни поцелуя уже перед самым уходом… А ведь это всего лишь сестра! Но какая сестра – такую еще поискать…

Он решил позвонить Вере. Длинные гудки. И куда это она подевалась? По магазинам, что ли, отправилась? А телефон на дне сумки… она его не слышит. Гусев позвонил на работу, чтобы спросить, не заходила ли туда Вера, откуда ей знать, что он дома? Но ему ответили, что Веры не было и что она не звонила.

Прошел еще час. Вера не звонила. Тогда он снова позвонил Наташе.

– Представляешь, Вера куда-то пропала. Ты ее, случайно, не видела? Ну да, конечно… Извини, я не подумал. Ты зря на нее так… Она хороший человек, добрый… Я уверен, вы с ней подружитесь. Да понимаю, понимаю я, что ты не любишь ее, что ревнуешь меня к ней, но она же моя родная сестра, ты пойми! Вот переедешь ко мне жить, сама увидишь… Да нет, ты не так поняла, она будет жить неподалеку, но станет первое время приходить к нам, чтобы помочь тебе по хозяйству… Научит тебя готовить, расскажет, что я особенно люблю… Наташа, да что с тобой? Хорошо, успокойся, я сегодня вечером заеду к тебе и дам денег. Я все помню, мне не надо напоминать так часто… Все, извини, я не могу больше говорить, мне звонят…

Он солгал. Ему никто не звонил. Просто он боялся, что не выдержит и скажет ей резким тоном. А ему не хотелось портить ей настроение, он знал, что, когда заедет к ней вечером с деньгами, она будет как кошечка ласковая, нежная, будет улыбаться… А он как идиот… Гусев вдруг увидел себя со стороны. Полный болван. Совсем голову потерял из-за этой бабы… Начал уже зависеть от нее! За месяц она вытянула из него почти пять тысяч долларов, и на что? На шпильки, как она всегда говорит… кто говорит? Наташа? Да. Но о том, что он ведет себя как болван и не понимает, что эта молоденькая шлюшка, обученная сотней разных мужчин всяким любовным штукам, интересуется им исключительно из-за денег… Она же моложе его… Все это он давно читает во взгляде своей сестры. Нет, она ничего ему не говорит, но как смотрит… Как смотрит! А Вера умная женщина. Она все знает и понимает. И дело тут не в ее эгоизме, нет… Просто она отлично разбирается в людях и жалеет его, Гусева, потому что любит своего единственного брата. Она боится причинить ему боль, сказав о Наташе плохо. Быть может, она слишком требовательна к людям, но тут уж ничего не поделаешь: характер…

Гусев знал, что у сестры есть любовник, пожилой господин, очень положительный, он живет на даче, в Подмосковье, и Вера время от времени ездит к нему, возит пироги. Недавно вот маринованную селедку сделала и отвезла. Может, там и нет большой и страстной любви, хотя Вере нет еще и пятидесяти и выглядит она очень ухоженной, стройной шатенкой… Пусть они даже просто уважают друг друга… А Наташа? Она утром спит, когда он уходит на работу, и ворчит, когда он наклоняется, чтобы поцеловать ее, сонную…

…Он очнулся от своих невеселых мыслей: звонил телефон. Где-то глубоко, в области сердца засаднило… Отчего?