В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - Михаил Март Страница 34

— Пора.

— А деньги, Петюня?

— Они меченые.

— Постой, ну пару тысяч на кабачок, по рюмашечке пропустить! Смотри, тут сколько. Даже не заметят.

Кутила осветил сейф. Три нижние полки ломились от пачек купюр, сложенных в высокие стопки.

— Ладно, бери.

Рука хватанула одну пачку из середины, и стройные ряды рассыпались по полу.

— Все, уходим!

Луч фонаря перекинулся на дверь, осветив полированный паркет. Шли бесшумно, быстро. Миновав длинный коридор, спустились по лестнице на первый этаж. Фонарь погасили: через окна витрин магазина проникал свет уличных фонарей. Грабители пригнулись, перебежали на другой конец зала и юркнули в приоткрытую дверь. Свет фонаря вновь вспыхнул. Еще один коридор, еще одна дверь. Небольшой кабинет, два стола, несгораемый шкаф и окна с решетками. Решетка легко снялась, окно распахнулось, и они выпрыгнули наружу в тихий темный дворик. Черные халаты сняли, заменили на белые, на головы надели колпаки и двинулись дальше. Возле плохо освещенного подъезда трехэтажного дома стояла «скорая помощь». Оба сели в салон фургона и постучали по перегородке, давая сигнал шоферу. Кремовый фургон с красным крестом сорвался с места. Машина выехала из подворотни на улицу и помчалась по вечерней Москве. Шел дождь, люди торопились, укрываясь под зонтами.

Грабители сняли с ног мешки, пропитанные крепким табачным раствором, и запихнули их в другой мешок, набитый камнями. Машина притормозила на набережной Яузы возле Астаховского моста. Кутила вышел, осмотрелся и зашвырнул мешок в реку. Булькнув, он пошел ко дну — верхняя обувка, не позволяющая собакам взять след, исчезла бесследно, на ногах остались хорошо начищенные ботинки в калошах.

Машина помчалась дальше, надрываясь визжащей, скрипучей сиреной.

— Чисто сработали, Петюня.

— Нормально, взяли все. У них список есть, проверят.

— А мы не продешевили?

— Хочешь что-то оставить себе? Фроське подаришь бриллиантовое колье, будет в чем за картошкой на базар сходить. До первого мусора дойдет.

— Жлобы! Используют они нас.

— Балда ты, Кутила. Тебе ста тысяч до конца жизни хватит.

— Ты каждый раз говоришь то же самое, Петюня. Денег много не бывает. Тут камешков не меньше чем на миллион!

Он постучал по саквояжу.

— Не бузи. Добыча крупная и доля достойная. Пора завязывать.

— Спятил!

— За мной давно следят. Что проку в деньгах, если их нельзя тратить. Машка на керосинке картошку на шкварках жарит, мне чекушки покупает только по выходным. Сидим, как хрычи, носа не кажем, а несколько мешков денег плесенью покрываются.

— У меня хрусты не залеживаются.

— Потому что ты никто. Шпана. Кочуешь от бабы к бабе и из кабаков не вылезаешь. Кому ты нужен? Гуляй рванина от рубля и выше. А меня каждый мильтон в городе знает, вот только руки коротки.

Машина сбавила ход, сирена замолкла.

— Подъезжаем, Петя.

— Осмотрись хорошенько. Не суетись. Надень очки, облагородь рожу, помни, ты врач и приехал по вызову. Нарисуешь испуг на морде, тут же возьмут.

— Не впервой, Петюня.

Кутила достал пистолет из-за сиденья и сунул его под белый халат.

— Если шмальну, сваливайте.

В белом колпаке и халате, в очках, с саквояжем в руках и старым зонтиком «доктор» вышел из машины и перешел дорогу, осторожно поглядывая по сторонам. Район Марьиной рощи по вечерам пустел, он издавна имел дурную славу. Дома на узкой улице невысокие, деревянные. В один такой и зашел доктор. Прежде чем позвонить в дверь, поднялся выше на один пролет лестницы и глянул наверх. Лампочки, засиженные мухами, едва освещали провонявший кошачьей мочой подъезд. Убедившись, что все чисто, спустился по скрипучим ступеням и трижды нажал на кнопку звонка.

Дверь открыла молодая женщина в ситцевом халатике.

— Наше вам с кисточкой, мадам.

Он передал ей саквояж и получил такой же взамен.

— Мой скоро придет?

— А то как же. На таксомоторе доставим.

Дверь захлопнулась. Нахальная улыбочка стерлась с лица «доктора», не обремененного образованием. Поплясывая по булыжной мостовой, Кутила вернулся в машину.

Фургон вместе с халатами и саквояжем оставили во дворе в районе Сокольников. Трое прилично одетых молодых парней пересели в легковую машину и поехали в центр. На Трубной находился небольшой уютный ресторанчик, где троица любила отмечать серьезные события. Сегодня был тот самый случай. Заказывали много, чаевых не жалели, а потому и столик для них всегда имелся в удобном местечке у окна. Водочка, икорочка, балычок, грибочки, красная рыбка. Все как полагается. К тому же сегодня дежурила Танечка, самая очаровательная официантка ресторана.

— Шехерезада, ты сегодня неотразима, — восхищался Кутила.

— Выпьешь с нами, Танюша? — спросил Петя Кострулев.

— Не могу. Разве что после смены. Можете задержаться?

— Только ради тебя, — согласился Кострулев.

Третий молчал. Керя Долгий редко открывал рот. Его ценили как классного шофера и отличного механика. Он никого и ничего не любил кроме машин. Прозвище Долгий получил за высокий рост. Фамилией своей он не мог гордиться: Кирилл Фиксатый звучало не очень благозвучно. Многие звали его Фиксой, хотя у Кери были великолепные зубы, даже ни одной пломбы.

— Слыхал, Керя, что Петруша задумал? На покой, говорит, пора. Мол, ваши не пляшут, белыми играет Паша! О друзьях не подумал. Что мы без него? Шершни рощинские. Так что копайся, Долгий, в чужих «зисах» и «эмочках» и кушай черняшку с килечкой.

— Хозяин — барин.

Это все, что мог сказать Долгий. Полилась водка в рюмки.

Кострулев был лучшим шнифером в Москве. Ни один сейф не мог перед ним устоять. Все об этом знали, вот только за руку взять не могли. Ловок был шельма. Женщины в нем души не чаяли. И тут он на высоте оказался: жена с ума сходила от ревности, а изловить изменника так и не сумела. Если угрозыск справедливо признавал свою несостоятельность, то жена была не права, не гулял от нее Петя. Ухаживать умел, от женщин отбоя не было, но дальше дружбы и деловых отношений, связанных со щекотливой работой, дело не доходило. У него оснований для ревности имелось куда больше, однако Кострулев любил Машу, верил ей и к числу ревнивцев не относился. Был у него другой недостаток — когда дело доходило до водки, тут Петя оказывался в проигрыше. Не умел знаменитый шнифер пить, быстро ломался. Кончалась история каждый раз одинаково. Глаза открыл — утро. Где находится? Не знает. Где был? Не помнит. С кем пил? Смутные очертания. С чего начинал? Можно и сообразить, если напрячь больную голову. Но зачем? Жив и ладно.

Когда Танюшка подсела к ним, он еще что-то соображал, даже красивые комплименты говорил. Чего уж там, красивая женщина. Кутила тоже нализался. Кончилась история нестандартно. Долгий подхватил Кутилу под мышки и выволок на улицу, а Кострулева взялась проводить Таня. На что рассчитывала, непонятно. С пьяного мужика как с козла молока. И все же она его не бросила на полдороге, а привезла домой. Вот подарок-то женушке! В час ночи открывает дверь и видит перед собой мужа в объятиях чернобровой красотки. Влип парень.