Убийство девушку не красит - Лидия Ульянова Страница 34
Убийство девушку не красит - Лидия Ульянова читать онлайн бесплатно
– Подъем!
Катя лежит с закрытыми глазами, пытаясь понять, отчего по всему телу идет такая ломота и продирает холод. Странный какой сон… Кажется, и не кошмар, а пошевелиться страшно.
– Встать, я сказал!..
Катя неуклюже вскакивает на ноги, отчего-то мысленно ругая будильник, открывает глаза и видит вокруг себя грязные темные стены с похабно-ностальгическими надписями.
Камера…
– Пошевеливайся давай, я тебе не ресторан. – Мужской голос безобиден и весел. В открывшееся в двери маленькое окошечко падает неровно отрезанная половинка кирпичика хлеба. Падает прямо в руки подскочившей в испуге Кате. Следом почти что в живот упирается алюминиевая солдатская кружка с кратким пояснением:
– Чай. Кашу будешь?
В окошко пролезает старая алюминиевая миска с серо-бурым варевом, от одного вида которого хочется плакать.
Катя спешит заверить, что совсем не голодна. Каши много, от души. А вдруг сейчас заставят все это съесть? Но местный официант не настаивает, втягивает миску обратно и ловко переворачивает назад в котел.
Катя раскрывает было рот для вопроса, но окошко с грохотом захлопывается, и слышен лязг засова.
Она медленно садится на лавку с буханкой хлеба и кружкой в руках. Кружку ставит рядом с собой. Рассматривает темный кирпичик хлеба. Горячий чай терпко пахнет веником. Так в далеком детстве пах заваренный «грузинский второй сорт».
Есть совсем не хочется, даже от мысли о том, что можно есть здесь, подташнивает, но хлеб положить некуда, и в бессмысленном раздумье Катя отламывает маленькие кусочки корки и отправляет в рот. Хлеб свежий, кисловатый, внутри сырой, и только пахнущая постным маслом корка весело хрустит на зубах. Бессознательно отхлебывает из кружки невкусный теплый чай. Видит напротив себя на лавке белым инопланетным пятном маленький пакет с надписью «Мир камней. Кейптаун» и понимает, что все это явь, все всерьез. Все вместе: омерзительная раковина с одним вентилем, заплеванный пол, запах кислого сырого хлеба вперемешку с запахом плохого казенного чая, пакет с собранными в нем жалкими остатками прежней жизни – вызывают чувство острой жалости к себе, беды и унижения. Это не кокетливое сетование «ах, всегда со мной так… ах, что же я такая невезучая… ах…» – это щемящая, прожигающая душу насквозь жалость, от которой на выбивающейся из-под пальто желтой шерсти юбки неведомым островом расплывается бурое чайное пятно…
– Встать! – резкий окрик и грохот открывающейся двери. На пороге во всей красе крупный молодцеватый мужик с усами в пол-лица, выпирающей колесом грудью, плавно переходящей в живот, в центре которого блестит начищенная бляха ремня.
– Чево качаешься? Пьяная или чё? – сурово спрашивает страж, оглядывая Катю. – Может, плохо тебе?
– Мне хорошо! – с дерзким вызовом отвечает она.
Страж на дерзость не реагирует. Наоборот, миролюбиво предлагает:
– Ну, а если хорошо, так и пошли за мной. Следователь до тебя пришел…
Заморевич сидел в почти такой же грязной камере, только «камере-офисе», весь обложенный бумагами. Еще бумаги во множестве торчали из лежащей на табурете щегольской папки. Заморевич с его велюровым пиджаком, вычищенными до блеска ботинками, ярким аляповатым галстуком показался Кате анекдотически здесь неуместным.
– Здравствуйте, Екатерина Сергеевна, как спалось?
В интонации старшего следователя улавливалась плохо скрытая издевка. Или это такой специфический профессиональный юмор?
Катя молча проглотила обиду. Ну не отвечать же этому, что может сам попробовать. Вкупе с завтраком. Полный пансион.
– Все в порядке. Спасибо.
– В порядке? Хм. Ну, если у вас все в порядке, то приступим. Ознакомьтесь.
В руки Кате ложится листок с фиолетовой печатью и размашистой подписью внизу, и она пытается сложить во фразы мелкие черные буковки. Вроде бы то же самое она уже читала вчера. Подняла удивленно-беспомощные глаза на следователя, и Заморевич понял, что требуются объяснения. Он коротко разъяснил ей разницу в статусах между подозреваемой и обвиняемой.
С сегодняшнего дня Катя – обвиняемая. Об-ви-ня-е-ма-я. И все меняется. Даже голос и интонации следователя превращаются из вежливо-деловитых в бесцеремонно-небрежные. Он больше не разглядывает ее, разыскивая под одеждой женщину, он привычно выполняет обыденную свою работу.
Протянул Кате несколько выуженных из папки фотографий.
– Взгляните внимательно, Екатерина Сергеевна.
Катя взяла в руки тоненькую пачечку их четырех фотографий. На цветных снимках было запечатлено памятное для кого-то событие: компания, состоящая в основном из мужчин, весело и неформально отмечает что-то за шикарно сервированным столом.
Все они беспечны, благополучны, доброжелательны друг к другу и не скованы условностями. Широкие улыбки, запрокинутые в раскатистом смехе головы, пиджаки отдыхают на спинках стульев, узлы широких галстуков привольно распущены… На одном снимке все они с рюмками водки в руках. Водка ледяная, и рюмки на фотографии вкусно матово запотели.
Но самое примечательное на фотографиях не водка, не крупная икорница с любовно уложенной на лед осетровой икрой, даже не томящийся посередине стола молочный поросенок в облаке бумажных кружев, а то, что ни с кем из празднующих Катя не знакома. Ни с коротко стриженным пухлячком с багровым лицом гипертоника, ни с лысеньким нуворишем (галстук-«бабочка» и белая рубашка с коротким рукавом), ни с тощеньким «бухгалтером» (челочка набок, очки в тонкой золотой оправе).
Самый же колоритный среди незнакомцев «человек-гора» – груда совсем не постного мяса, бритый череп, в вороте глубоко расстегнутой рубахи цепь толщиной с Катин палец. Лет десять назад за его спиной стопроцентно висел бы малиновый пиджак с золотыми пуговицами.
Две присутствующих при гульбе дамочки явно не являлись «гвоздем программы» – на снимках они были с краю, вполоборота, а то и вовсе наполовину срезаны кромкой кадра.
– Екатерина Сергеевна, скажите, вы можете назвать место, где это происходит?
Примечательно, что место Катя назвать могла. Она не с первого, со второго взгляда узнала запоминающиеся детали интерьера одного не слишком рекламируемого, но вполне респектабельного ресторана, где сама была лишь однажды. Стильная резная деревянная арка, мрачные аквариумы с обитающими в них водяными черепахами и черепашками.
Ни секунды не колеблясь, Катя послушно ответила:
– Это «Шаровня», ресторанный зал.
Лицо Заморевича враз смягчилось, и он удовлетворенно кивнул.
– А кто изображен на снимках?
Спрашивать «когда» было бессмысленно: в уголке каждого снимка стояла дата.
– Простите, но я с этими людьми не знакома, – ответила Катя извиняющимся, но вполне твердым и уверенным тоном.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments