Голос скрипки - Андреа Камиллери Страница 34

Смущение судьи усилилось. Он сжал в кулак левую руку, засунув в него палец правой руки.

- А это, видите ли, идея доктора Паскуано. Он обратил мое внимание на то, что общественное мнение… Ну в общем, сначала обнаружение трупа, потом смерть Ди Блази, потом похороны синьоры Ликальци и молодого Маурицио… Понимаете?

- Нет.

- Было лучше выждать… Не держать людей под напряжением, не давать им скапливаться…

Он все еще говорил, а комиссар уже дошел до конца коридора.

Когда он вышел из Дворца правосудия Монтелузы, было уже два часа. Вместо того чтобы возвратиться в Вигату, он поехал по шоссе Энна-Палермо. Галлуццо объяснил ему, где находятся бензоколонка и бар-ресторан, два места, в которых видели Микелу Ликальци. Заправка в трех километрах от Монтелузы оказалась закрыта. Комиссар выругался, проехал еще два километра, увидел на левой стороне вывеску: «БАР-РЕСТОРАН ВОДИТЕЛЯ». Движение было очень оживленным, комиссар терпеливо ждал, пока кто-нибудь его пропустит, однако святых не оказалось, он поехал наперерез и под ужасный скрежет тормозов, звуки клаксонов, ругательства, оскорбления припарковался на стоянке возле бара.

Зал был битком набит. Он подошел к кассиру.

- Могу я поговорить с синьором Джерландо Агро?

- Это я. А вы кто такой?

- Комиссар Монтальбано. Вы звонили на «Телевигату», сказали…

- Черт возьми! Нужно же вам было явиться прямо сейчас! Не видите, сколько у меня работы?

У Монтальбано родилась идея, которая на первый взгляд показалась ему гениальной.

- Как у вас тут кухня, ничего?

- Вон те, что здесь сидят, все шоферюги. Вы когда-нибудь видели, чтоб шофер промахивался?

Когда Монтальбано пообедал (идея оказалась не вполне гениальной, а просто хорошей, кухня здесь была на нормальном уровне, безо всяких изысков), выпил кофе и анисовый ликер, кассир, посадив на свое место за кассой какого-то паренька, подошел к его столику.

- Теперь можно поговорить. Я присяду?

- Конечно.

Джерландо Агро вдруг передумал.

- Лучше, наверно, если вы пойдете со мной. Давайте-ка выйдем.

Они вышли из бара.

- Так вот. В среду вечером, около половины двенадцатого, я стоял вот тут и курил. И вижу, со стороны Энна-Палермо подъезжает «твинго».

- А вы уверены?

- Голову даю на отсечение. Машина остановилась как раз передо мной, и вышла синьора, которая была за рулем.

- А еще раз голову прозакладываете, что это была именно та синьора, о которой говорили по телевизору?

- Комиссар, такую женщину, как она, бедняжка, трудно с кем-нибудь перепутать.

- Продолжайте.

- А мужик остался в машине.

- А как вы поняли, что это был мужчина?

- Да тут грузовик с зажженными фарами стоял. Я еще удивился: обычно ведь мужчина ведет машину. В общем, синьора заказала две булки с копченой колбасой и еще бутылку минералки взяла. За кассой мой сынок Танино сидел, как и сейчас. Синьора заплатила и стала спускаться вот по этим ступенькам. Но на последней споткнулась и упала. И булки-то выронила. Я бросился к ней и как раз оказался лицом к лицу с этим синьором, который выскочил из машины, чтоб тоже, значит, ей помочь. «Ничего, ничего», - сказала синьора. Он вернулся в машину, она же заказала еще две булки, заплатила, и они уехали в сторону Монтелузы.

- Вы очень хорошо все рассказали, синьор Агро. Значит, вы можете засвидетельствовать, что мужчина, которого показывали по телевизору, был не тот же самый, что в машине с синьорой?

- Абсолютно. Два разных человека.

- А где синьора деньги держала, в рюкзачке?

- Никак нет, комиссар. Никакого рюкзачка. В руках у нее был кошелек.

После утреннего и дневного напряжения на него вдруг навалилась усталость. Решил поехать в Маринеллу и поспать с часок. Проехав мост, однако, не выдержал. Остановился, вышел из машины, позвонил в домофон. Никто не ответил. Возможно, Анна поехала с визитом к синьоре Ди Блази. И может быть, оно и к лучшему. Из дома позвонил в комиссариат:

- В пять пришлите служебную машину с Галлуццо.

Набрал номер Ливии. Опять длинные гудки. Тогда он позвонил ее генуэзской подруге:

- Это Монтальбано. Слушай, я уже всерьез беспокоюсь. Ливия несколько дней как…

- Не волнуйся. Она мне только что звонила. У нее все хорошо.

- Но где она, черт побери?

- Не знаю. Знаю только, что она позвонила в отдел кадров и взяла еще один отгул.

Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил опять.

- Комиссар Монтальбано?

- Да, кто говорит?

- Гуттадауро. Большое вам спасибо, комиссар.

Монтальбано положил трубку, разделся, принял душ и, как был голый, бросился на кровать. И сразу же заснул.

Дзинь… дзинь… далеко-далеко где-то звенело у него в голове. Сообразил, что это дверной звонок. С трудом встал, пошел открывать. Галлуццо, увидев его голым, отпрянул назад.

- Что такое, Галлу? Боишься, что я тебя затащу в дом и сделаю с тобой всякие нехорошие штуки?

- Комиссар, я уже полчаса звоню. Хотел дверь ломать.

- Тогда бы пришлось тебе новую покупать. Я сейчас.

Парень на бензоколонке оказался кудрявым малым лет тридцати, с угольно-черными блестящими глазами и крепким подвижным телом. Он был одет в комбинезон, но комиссар легко представил его в роли уборщика купален где-нибудь на пляже в Римини, крутящего бесконечные романы с заезжими немками.

- Вы сказали, что синьора ехала из Монтелузы и что было восемь часов.

- Верно на все сто. Видите ли, я уже закрывался в конце смены. Она высунулась из окошка и попросила залить ей полный бак. «Ради вас хоть всю ночь буду работать, если вы меня попросите», - сказал я. Она вышла из машины. Пресвятая Дева, какая красотка!!!

- Вы помните, как она была одета?

- Вся в джинсе.

- У нее был багаж?

- Я видел что-то вроде рюкзака, на переднем сиденье лежал.

- Продолжайте.

- Я залил ей полный бак, назвал цену, она расплатилась банкнотой в сто тысяч лир, которую вынула из кошелька. Когда давал ей сдачу - мне нравится заигрывать с бабами, - спросил: «Могу я сделать для вас что-то особое?» Я думал, она меня отошьет. А она только улыбнулась и говорит: «Для особых услуг у меня уже есть один». И отъехала.

- Точно не поехала назад в Монтелузу, вы уверены?

- Абсолютно. Бедняга! Только подумать, что с ней сделали!

- Ну хорошо. Благодарю вас.