Смерть и немного любви - Александра Маринина Страница 32

– Боже мой, что же мне делать? – расплакаласьона. – Ну как мне доказать, что это не я? Не я это, вы понимаете? Не я!!!

– Вы были в субботу, тринадцатого мая, в паркеГорького? – спросил Николай, вертя в руках один из снимков.

– Нет! Не была! Я там уже сто лет не была! Что мне тамделать?

– А где вы были, позвольте спросить?

– До одиннадцати я была дома, потом ходила на рынок,покупала овощи и мясо, потом готовила обед. Ко мне в субботу приходили гости…

– Так, давайте по порядку, – остановил ееСелуянов. – Кто может подтвердить, что до одиннадцати утра вы были дома? Увас кто-нибудь был?

– Нет, – растерялась Ольга, – я была одна.

– Может быть, вам кто-нибудь звонил?

– Звонил? Да, конечно, звонила мама, я с нейразговаривала минут пятнадцать, и еще звонила подруга, которую я вечером ждалав гости с мужем.

– В котором часу это было?

– Мама звонила, когда я только встала, часов в девять,наверное, а Аня попозже. Да-да, я помню, я как раз спросила у нее, какиепродукты нужны для овощного рагу, она мне все продиктовала, и я сразу же сталасобираться на рынок.

– Значит, в районе половины одиннадцатого? –уточнил он.

– Да, примерно.

– Хорошо. А на рынке вас кто-нибудь видел? Кто-нибудьможет подтвердить, что вы после одиннадцати часов действительно были на рынке,а не в парке Горького, где встречались с Кирюхиным?

– Конечно, конечно, – заторопилась девушка, –вы знаете, у нас рынок рядом, три минуты пешком, поэтому из нашего дома и изсоседних люди там постоянно встречаются. Сейчас я вспомню, кого из соседейвидела на рынке в субботу…

Она наморщила лоб, но уже через полминуты лицо еепрояснилось.

– Муж с женой с пятого этажа, Федоровы. Они клубникупокупали. Я потому и запомнила, что она же еще очень дорогая, а они покупалисразу три килограмма. Я подошла к ним и в шутку спросила, зачем им столько,перепродавать, что ли? А они мне объяснили, что у их сына день рождения и онпригласил человек десять одноклассников, а торты с пирожными всем ужесмертельно надоели, вот они и хотят подать детям на десерт клубнику сосливками. Вы спросите у них, они подтвердят. Они наверняка помнят, как я к нимподходила. Они даже угостили меня клубникой.

– Спрошу, – кивнул Селуянов. – Что еще можетевспомнить? Кто вас видел, с кем разговаривали?

– Еще… – Она снова задумалась. – Еще я заходила вгастроном за майонезом и соусом, и там у кассирши сдачи не было с пятидесятитысяч, я минут десять около нее стояла, пока она сдачу насобирала, а она всеворчала, что несут крупные купюры, всем на сдачу не напасешься. Но я не знаю,вспомнит ли она…

– Какая именно кассирша и какой гастроном?

– Гастроном на соседней улице, называется «Елена-плюс»,там две кассирши, одна молоденькая такая, лет восемнадцати, а вторая –постарше, у нее на голове прическа сложная какая-то. Вот у той, котораяпостарше, сдачи не было.

– В котором часу вы были в гастрономе?

– Погодите… Да, точно, она ворчала, что сейчас надо наобед закрываться, а я стою у нее над душой со своими деньгами. Склочная такаябаба! – фыркнула Ольга.

– Обед у них с часу до двух?

– Да. Значит, было, наверное, без десяти час или безпяти.

– Хорошо, – снова кивнул Селуянов, – пошлидальше. Куда вы направились после гастронома?

– Я заходила в булочную, там перерыв с двух до трех,так что я успевала. А потом вернулась домой.

– Кто может это подтвердить?..

И так далее, вплоть до позднего вечера. Емельянцевастарательно перечисляла людей, с которыми общалась в течение дня, а Селуяновмолча кивал, с удовлетворением отмечая, что если Латышев и просил ее составитьему алиби, то от страха она об этом и не вспомнила.

– Ладно, Ольга Дмитриевна, если вы говорите правду, товыходит, что наши сотрудники приняли вас за другую женщину из-за феноменальноговнешнего сходства. Мы, конечно, будем проверять каждое ваше слово, поэтомувозьмите, пожалуйста, листок бумаги и напишите объяснение: подробно изложитевсе, что вы делали тринадцатого мая, и укажите фамилии и номера телефонов илиадреса людей, которые могут подтвердить ваши слова.

Через полчаса Селуянов вышел из квартиры Ольги Емельянцевойи из ближайшего же автомата позвонил Марату Латышеву, назначив ему встречу наПетровке.

* * *

Дача Бартоша была расположена в живописнейшем месте поКиевской дороге, возле Переделкина. Латышев хорошо знал, как лучше и быстреетуда проехать, поэтому над маршрутом почти не задумывался, всецело погрузившисьв невеселые мысли. Ну надо же, как эта дурочка его сдала! Совсем мозгов нет.

Он не ожидал от визита на Петровку никаких неприятностей, нопо выражению лица Селуянова сразу понял, что жестоко ошибся.

– Я снова задам вам вопрос, – начал Селуянов сместа в карьер, – где вы были в субботу тринадцатого мая?

– Я уже говорил, я был дома.

– Кто может это подтвердить?

– И это я вам говорил: Ольга Емельянцева, сотрудницанашей фирмы.

– Вынужден вас разочаровать, – вздохнулСелуянов, – Емельянцева этого не подтверждает. Вот, ознакомьтесь.

Марат взял протянутый ему листок и быстро пробежал глазамировные строчки, написанные четким разборчивым почерком Ольги. Вот идиотизм!Ведь он же ее просил… Что ж она, забыла? Или решила таким подлым образомрасквитаться с ним за Элю? Но это же несправедливо. Сколько раз, приходя к ней,он замечал по еле заметным признакам, что у нее бывает и другой мужчина илидаже другие. Разве он когда-нибудь устраивал ей сцены за это? Разве упрекнулхоть раз или пытался уличить в неверности? Нет и нет. Он всегда вел себя поотношению к ней как мужчина, а она позволяет себе чисто бабские выкрутасы. Ну ичто ему теперь делать? Каяться и сочинять новую ложь?

– Я был дома, – упрямо произнес Латышев. –Да, я солгал вам насчет Ольги, она не была у меня в тот день. Но все равно ябыл дома.

– Один?

– Да, один.

– А зачем надо было приплетать сюда Емельянцеву?

– Вы же требовали, чтобы кто-нибудь подтвердил.

– А подтвердить никто не может, конечно, –скептически усмехнулся Селуянов. – Послушайте, Латышев, мне почему-токажется, что вы были в то утро возле Кунцевского загса. Я ошибаюсь?

– Ошибаетесь, я там не был.

– Там видели вашу машину. Вы можете как-нибудь этообъяснить?

Марат помертвел. Черт возьми, кто мог его видеть? Ведьмашину он оставил довольно далеко от площади, на которой находится загс. Икажется, из его знакомых никто в этом районе не живет. Кто же мог видеть?