Интимный дневник гейши - Лора Джо Роулэнд Страница 32

Шум вывел из дремы госпожу Глицинию и Молнию, пристроившихся в задней комнате игорного притона. Молния сбросил одеяло, которым они были укрыты, и вскочил, мгновенно проснувшись.

— В чем дело? — пробормотала Глициния, ничего не соображая со сна.

— Вставай! — хриплым шепотом приказал Молния. — Там солдаты. Нам нужно бежать.

Ужас заставил Глицинию проснуться, она сразу поняла, что солдаты пришли за ней. Молния, схватив ее за руку и рывком поставив на ноги, рявкнул:

— Поторопись!

К счастью, они спали в одежде. Пока Глициния нашаривала обувь, Молния схватил узел с ее пожитками и вытолкал в переулок в тот самый момент, когда солдаты откинули занавеску между игорным залом и их комнатой.

Глицинию обжег ледяной воздух. Плащ распахнулся на ветру, но не было времени завязать его. Молния побежал по переулку, держа ее за руку. Они нырнули в другой переулок, прошли развалинами дома, сгоревшего во время пожара. Солдат больше не было слышно, но Молния тащил ее дальше. Толстый серп луны над крышами освещал путь, по которому он двигался с легкостью зверя, хорошо знающего свою территорию.

Они спустились на берег узкого канала и по грудь погрузились в студеную воду. Увязнув в илистом дне, Глициния потеряла сандалии. Босая — проститутки никогда не носили носков, — она с трудом выбралась на противоположный берег. Камни и мусор врезались в ступни. Они с Молнией снова бежали лабиринтом темных переулков с застоявшимся запахом туалетов, баков с отходами и ночных горшков. Глициния замерзла, мокрая одежда липла к телу, словно корка льда. Сердце женщины колотилось, усталость сдавливала грудь. Однако Молния даже не запыхался. Его рука, сжимавшая ладонь Глицинии, была теплой. Неужели они будут бежать, пока она не умрет?

Наконец Молния остановился у какого-то здания. Глициния села на корточки, дыхание сбилось, она взмокла от пота. По сторонам двери чернели зарешеченные окна. Молния постучал: два удара, пауза, затем еще три быстрых удара. Дверь немного приоткрылась, в переулок пролился свет. Показалось мужское лицо, синюшное и небритое. Мужчина взглянул на Молнию и распахнул дверь. Молния втолкнул Глицинию в коридор с земляным полом и голыми балками, и она увидела, как мужчина сжимает в руке кинжал; татуировки на его теле говорили, что он разбойник. Но она слишком радовалась убежищу, чтобы беспокоиться об опасностях, которые могут ее здесь подстерегать.

— Солдаты уже обыскивали этот район? — спросил Молния.

Мужчина помогал головой. Молния тихо выругался, и Глициния испугалась, что им снова придется уходить в ночь. Но Молния повел ее по коридору мимо разделенных перегородками комнат. Свет ламп пробивался через старую бумагу, вырисовывая силуэты сплетающихся человеческих тел. Глициния слышала стоны и хриплое дыхание, в нос били запахи мочи, пота и совокуплений. Когда они с Молнией вошли в комнату, где над полом из деревянных планок, выложенных вокруг вкопанной в землю большой бочки с водой, висела потушенная лампа, Глицинии захотелось смеяться и плакать. Это была общественная баня, по совместительству служившая подпольным борделем. Она сбежала из одного публичного дома для того, чтобы укрыться в другом.

Между тем Глициния так замерзла, что ее всю трясло, зубы выбивали дробь. Горячая вода в бочке казалась райским видением. Молния сбросил с себя мокрую грязную одежду. Глициния быстро — насколько позволили дрожащие руки — разделась, но платок не сняла. Ее израненные ноги оставляли на полу кровавые следы. Они с Молнией потерли себя мешочками с мылом, облились водой из ведер и сели в бочке, погрузившись в воду по плечи.

Горячая вода нежно приняла тело Глицинии, и та блаженно вздохнула, не обращая внимания на плавающий на поверхности мусор и стоявший в комнате запах плесени. Разомлевшая и усталая, Глициния не могла думать о том, что будет дальше. Она закрыла глаза, склонила голову на край бочки и погрузилась в дрему.

— Не расслабляйся, — сказал Молния. — Мы не можем здесь оставаться. Рано или поздно сюда придут солдаты. Нужно смыться до этого.

— Пожалуйста, давай побудем здесь еще немного, — пробормотала Глициния.

Молния беспокойно заерзал, вода заволновалась.

— В Эдо нет безопасных мест. Я планировал еще утром быть на тракте. Но нет… тебе захотелось остаться.

Его обвиняющий тон заставил Глицинию насторожиться и прогнал сонливость. Глаза Молнии злобно блеснули.

— Это из-за тебя на нас охотятся как на диких зверей, — прошипел он. — Из-за тебя мы не можем насладиться твоей свободой.

Глициния выпрямилась, поджав колени к груди.

— Но нам придется остаться, — решилась она возразить. — Все идет по плану.

— По твоему плану. Не по моему. Я был дураком, когда на него согласился, — насмешливо фыркнул Молния. — Какое нам дело до этого убийства? Мы уходим сегодня ночью.

— Мне есть дело. Я должна знать, — не уступала Глициния. — Пока мы не можем уйти!

Днем Молния принес ей листок с новостями, где рассказывалось о расследовании сёсакана-самы. Она прочитала, что ее яритэ арестована. Нужно было узнать, что случилось с Момоко и кого еще привлекли по этому делу. Ведь она могла так никогда и не получить известий в той далекой провинции, где они с Молнией планировали поселиться. Она должна видеть, как развиваются события… несмотря на опасность.

От гнева лицо Молнии потемнело.

— Потешить любопытство для тебя важней моей жизни?

— Нет! Конечно, нет! — Глициния отпрянула, но спина уперлась в стенку бочки.

С его губ слетел горький смешок.

— Мне следовало догадаться. Ты просто используешь меня. На самом деле тебе на меня наплевать.

— Это не так! — Глициния потянулась к нему под водой и дотронулась до его ноги. Молния вздрогнул от прикосновения. — Я люблю тебя. — Если это неодолимое влечение и есть любовь, то она действительно любит Молнию. — Твоя безопасность для меня важней моей собственной. — Потому что без него ей не выжить.

Он покачал головой, отметая попытки уговорить себя. Но Глициния захватила пальцами его член, чуть сжала и почувствовала, как он начал твердеть. От возбуждения Молния приоткрыл рот и откинул голову назад.

— Если бы ты меня любила, то не навлекла бы все эти неприятности, — хрипло пробормотал он, охваченный страстью и злостью на ее попытку манипулировать им.

Не веря своим ушам. Глициния вздрогнула и убрала руку.

— Я навлекла на тебя неприятности? — От возмущения она забыла об осторожности. — Прости, но не я виновата, что на нас охотятся. И не я едва не разрушила все наши планы.

— О, значит, ты винишь меня?

Вода забурлила, когда он рванулся к ней.

— Что ж, позволь мне напомнить, что все началось именно по твоему плану.

— Мой план сработал бы великолепно, если бы ты его придерживался. — Его рука коснулась ее лодыжки, и Глициния встревожено отодвинулась. — Пусти!