Боец - Алексей Наст Страница 31

— Вот вилла, которая нас интересует, — сказал Павел, притормозив и кивнув за озеро. — Оно.

— Паша, вилла — слово женского рода. Она, а не оно. Это правило русского языка из второго класса, — с укоризной произнесла Маша. — Она.

Павел хищно ощерился:

— Я не про виллу говорил. Про логово. Логово нашего Зверя. Оно.

За стеной зарослей прибрежного ивняка и водной гладью озера был оборудованный шезлонгами и навесами песчаный пляж, беседки среди деревьев увивал дикий виноград, а дальше живописно высилась роскошная резиденция Прокопова.

Павел с показательным скрежетом поднял до упора рычаг ручного тормоза.

— Здесь и засядем. В городе он долго не пробудет, после обеда максимум вернется домой, а там, бог даст, и купаться пойдет — вон духота какая.

Заглушив двигатель, Павел вышел на дорогу, пошел на берег. Осмотревшись, с довольным видом вернулся.

— Отличное место. Выходи. Есть хочешь? Я пирогов с калачами взял.

— О, нет! Тетя Аня перекормила.

Маша вышла, размяла ноги. К ее удивлению, ни мошки, ни комаров не было, наоборот, с озера дул приятный свежий ветерок. Захотелось скинуть обувь и походить босиком по траве и теплому песку.

Они расположились рядом с зарослями молодого ивняка. Здесь не раз отдыхали — тут и там были черные кострища, и даже кое-где валялись покрытые сажей шампуры, а из воды торчали вырезанные из веток сошки для удилищ — рыбачили люди. Они постелили на сухую истоптанную землю взятое с собой плотное покрывало.

С другой стороны озера раздалось рокочущее урчание.

— Что это? — насторожилась Маша.

Павел расчехлил прицел, настраивая окуляр, покрутил диски.

— Хорошо видно, как на ладони. Спасибо деду!

— Паша, дядя Гена не любит, когда его называют дедом, — заметила Маша, удобно расположившись на покрывале и глядя прямо в самую высь голубого летнего неба.

Ей подумалось: «Господи, как хорошо! Какая благодать!».

В самой неимоверной вышине билась темная точка.

«Жаворонок играет. Он любит. У него семья. Птенцы растут. Все хорошо… Господи, какая сложная жизнь…» На душе у Маши возникло такое умиление, что она готова была расплакаться от такого простого, летнего счастья. Тепло, комаров-мошки нет, Павел — ее Боец и ее Герой — рядом…

— Дед не любит? Хр-хм… Ладно, спасибо дяде Гене, местному гению оптики…

— Дай я тоже посмотрю…

Катер промчался совсем рядом.

У Маши дернулся испуг в груди и провалился в ноги — вспомнила, как ее лапал отвратительный громила, как бесцеремонно и очень больно ущипнул за влагалище… Мразь… Тварь… Она поднесла прицел к правому глазу — крутой домик у Прокопова, на бюджетные деньги возвел, ворюга, не иначе… Но раз Кремль молчит, такое будет продолжаться бесконечно долго. Как только оттуда рявкнут, так сразу и придет конец этому коррупционному беспределу… Так, дальше… Зону отдыха оборудовал Прокопов себе отличную, не один миллион рубликов, а может, и зеленых впялил, хапуга…

Маша повела прицелом вслед за катером охранников, лихо сидевших в оранжевых спасательных жилетах, бейсболках и плавках (один стоял, и было видно).

Маша обернулась к Павлу:

— Балдовая у них работа — ни хрена не делают и бабло загребают.

— Им платят за риск, Маша. — Павел отозвался спокойно, не пытаясь забрать прицел. Он был спокоен и расслаблен.

— Какой риск? — презрительно скривилась Маша.

— Вдруг нападут…

— Кто нападет?! — Маша даже повысила голос, до того ей это казалось невероятным.

Павел хмыкнул, отворачиваясь:

— А мы…

Маша подавилась воздухом, но справилась с собой… Точно! Они же убийцы. Они приехали убить Прокопова, лишить его жизни… Значит, не зря так многочисленна охрана, не просто так ей все прощается… Павел во многом прав… Может, они потому и жируют, эти охранники, что скорую смерть свою чуют… Уроды… Пир во время чумы… Обоссался от страха и ужаса, выпил, не помогло, снова выпил, обсераясь от страха и ужаса, занервничал, зная, что скоро сдохнет… Уроды…

Маша стала осматривать дальний край озера и заметила трех женщин — на песочке нежились загорающие купальщицы. Их яркие купальники призывными сочными пятнами издалека манили охрану резиденции. Вот к кому они так спешили, уроды! Очередных нарушителей режима обнаружили, мрази…

Маша с ехидством подумала, вспомнив свое утреннее «приключение»: «Этим в рот дадут — это точно!»

— Интересно? — спросил Павел.

— Пока нет. Наблюдаю. — Маша с интересом следила за приближением катера с охранниками к уже заметившим их молодым женщинам.

Женщины с тревогой глядели и ждали.

«Вот овцы! Бегите, пока не поставили на долбеж!» — мысленно переживала Маша.

— Что напряглась? — Голос Павла выдавал усмешку.

Она не отрывалась от окуляра прицела:

— Отвянь…

Крестик прицела ползал по обнаженным телам охранников — они уже скинули спасательные жилеты. Скоты. Будут насиловать — Маша уверовалась в своем предчувствии.

Было бы у прицела ружье — кых-кых, и нет козлов!

«Неужели я способна убить?!» — тут же поразилась она. И ответила себе: «Таких — да!»

Катер выключил двигатель и по инерции выскользнул половиной корпуса на песок дикого пляжа. Первый охранник, что-то крича женщинам, спрыгнул на берег, сорвал с головы бейсболку и, что поразило и потрясло Машу (беспредел полный!), ловко скинул с себя плавки, обнажив упругую загорелую задницу.

Купальщицы мигом вскочили и, высоко задирая ноги, как неловкие коровы (Маша ухмыльнулась), пустились бежать.

Второй охранник, ухахатываясь, не торопился покидать катер. Его обнаженный коллега с торчащим членом догнал и ухватил за руку одну из женщин, молодую, не старше двадцати пяти, с короткой стрижкой, худенькую, с гибким станом, в красном открытом купальнике. Она закричала жалобно, с отчаянием, но отсюда ее крика было не слышно. Мужик повалил жертву на песок, а ее подруги уже карабкались по берегу наверх, в заросли сосняка.

Маша в полном шоке оглянулась на Павла. Он грыз соломинку и скучал.

Второй охранник оставил катер, разделся догола и пошел к месту насилия. Его торчащий член мешал ему идти. Напарник уже вовсю имел женщину, которая теперь покорно лежала, продолжая кричать. Маша покрутила настройки оптики — сцена соития стала видна во всех деталях. «Что же ты творишь, падаль!» — подумалось ей. Она видела там себя, и даже сердце начало ныть — что бы она с собой сделала после такого, как стала жить дальше? Смогла бы забыть? Такое не забудешь…

Наконец мужик, задрав голову, застыл, кончая, и ловко спрыгнул с купальщицы. Его коллега тут же занял место над женщиной и задергал тазом в бешеном ритме, торопливо совокупляясь. Женщина уже не кричала, а просто лежала и ждала окончания.