Отпуск на тот свет - Анна и Сергей Литвиновы Страница 29

Петренко знал Зимянина уже восемь лет. За это время он научился «дешифровывать» своего начальника. Шеф зол и не хочет разговаривать? Петренко понимал, что Зимянин сердится не на него и не на его ребят. Им мешают. Им кто-то крепко мешает. И сделать с этим ничего не получается. Не получается даже у Зимянина. Что уж говорить о Петренко!

Но какая же, черт возьми, преступная халатность – отпустить одного из главных подозреваемых! И какая простая и грустная концовка: человека отпускают, и через полчаса находят повесившимся прямо в туалете аэропорта. Интересно, сам он повесился или ему все-таки помогли?

Петренко приказал экспертам как можно быстрей подготовить заключение о причине смерти. Ему обещали дать ответ через пару часов.

А сейчас, решил Петренко, поработаем с тем, что есть. Сдаваться капитан не собирался.

Он принес воды, включил кипятильник и сделал несколько приседаний. Приседал до тех пор, пока не закипела вода. Потом заварил себе крепчайшего чая и взялся за досье на Игоря Старых.

Еще утром он позвонил Мишке Хохлову, который занимался в Москве игроками всех мастей. Попросил – не в службу, а в дружбу – не отделываться отписками и прислать полную информацию. И побыстрее.

Мишка, конечно, поерничал, поинтересовался – не нужны ли капитану Петренко еще и ключи от квартиры, машины и дачи Старых?

Но досье все-таки прислал. И прислал быстро. Капитану Петренко принесли огромный рулон факсовой бумаги – целую поэму, посвященную Игорю Старых.

* * *

«Если я буду сидеть и молча страдать, то завизжу или разрыдаюсь», – думала Таня. Размеренная работа мотора, пролетающие за окном печальные деревеньки. Дима не отрываясь смотрит в окно, Игорь – прямо перед собой. Тане было жутко от этой удручающей картины. И вообще жутко от того, что происходило с ней. И с ними.

Нет, молчать она больше не может. Иначе действительно начнет реветь. От собственного бессилия. От усталости. От того, что хочется оказаться дома в своей квартире, где стоит ее аквариум с равнодушными ко всему рыбками. И своя кровать. И своя одежда, а не этот жуткий мешковатый свитер. Она в нем как деревенская тетка. Как торговка свеклой.

Нет, надо потеребить мужиков и поболтать. Хотя бы о чем-нибудь. Чтобы разбить эту зловещую тишину, повисшую в машине.

Таня потянулась к Игорю:

– Слушай, ты говорил, что бегал от милиции. Целый год. Чем ты им не угодил?

* * *

Так, это уже хорошо, подумал Петренко. Вот и нашелся хотя бы один с душком. Старых – ранее судимый. Странная статья. За тунеядство. Приговор – условный. А ведь это был уже 1988 год. Перестройка. Кого тогда сажали за тунеядство? Да никого!

Значит, подумал Петренко, за этим Старых было что-то куда более серьезное. Но менты по основной статье посадить его не смогли, поэтому высосали из пальца и впаяли ему это тунеядство. Чтоб не отпускать чистеньким…

Хорошо хоть на одного есть какие-то зацепки. А то какая-то лакированная компания получается. Молодые, высокооплачиваемые. Рекламист, журналист популярной газеты… Прямо как в пьесе этого, как его… Арбузова, что ли… Им бы город на заре строить, а они взяли и вдруг ни с того ни с сего решили захватить пассажирский самолет.

Но что стояло за судимостью Старых? Об этом в досье не было ни слова.

Да и потом – какая связь между осуждением за тунеядство десять лет назад и попыткой захвата самолета сегодня?

Петренко определенно ничего не понимал в этой компании.

* * *

Игорь внимательно посмотрел на Таню. Он был хорошим психологом – а как им не быть профессиональному игроку! – и сразу понял, что скрывается за ее веселым тоном и небрежными словами. Татьяна боится. Она отчаянно боится того, что с ними со всеми происходит. Ей нужно участие, ласковые слова… Или хотя бы просто поболтать – на посторонние темы. Не обсуждать их положение, не говорить о том, как они будут переходить границу. Просто поболтать.

Он тепло улыбнулся ей:

– Хочешь послушать байки? Могу рассказать.

* * *

Игорь продержался в университете два семестра. Мог бы спокойно проучиться и до диплома – науки давались ему без труда. Когда однокурсники жаловались на жизнь – что лекции сложные и сессии тяжелые, – он только посмеивался. С его блестящей памятью и острым умом сдать экзамены было раз плюнуть. Даже если на лекциях и не показываться. Он с усмешкой называл университет «отмазкой от милиции» – и учиться не обязательно, и за тунеядство не привлекут.

Но проблема заключалась в том, что все это стало ему неинтересно. Неинтересно и скучно. Появляться в универе, общаться с глупыми однокурсниками, «прогибаться» перед преподавателями… Зачем? Если в жизни есть вещи гораздо более интересные. Такие, как ИГРА.

На втором курсе он просто перестал ходить в университет и полностью отдался своей страсти.

У него сложились свои компании игроков – очень отличающиеся от студенческих.

Была группа физтеховцев и мифистов. Талантливые математики и классные игроки. С ними он играл в преферанс по десять копеек за вист. Не ради прибыли, а для того, чтобы получить удовольствие от игры высочайшего класса.

По пятницам у него был «день покера». В Сандунах собирались «спекулянты» – или, по-новому, бизнесмены – и играли до субботнего утра. Попутно заключались сделки: покупалось и продавалось все – от джинсов до автомобилей, от самолетов до наркоты.

Игорь с удовольствием разделял все прелести покера, но в бизнесе не участвовал. Зачем? У него был свой, почти гарантированный способ зарабатывания денег. Он по-прежнему играл в карты с теми партнерами, которых поставляли ему загадочные «работодатели». Он так и называл их – работодателями – в глаза и за глаза. А они не обижались…

Регулярно, примерно два раза в месяц, работодатели приглашали его на «большую игру», с которой он уносил – после выплаты комиссионных – от тысячи до двадцати тысяч рублей. С кем только не играл – «цеховики» и директора вполне легальных заводов, популярные артисты и бандиты, спортсмены – чемпионы мира и врачи-гинекологи… Но среди его партнеров не попадалось ни одного по-настоящему профессионального игрока. Об этом уж заботились его работодатели.

Игорь ни в чем себе не отказывал. Купил трехкомнатную кооперативную квартиру в новом доме в Строгинской пойме. Каждый год менял машины. Обедал то в «Узбекистане», то в «Берлине», то в «Арагви». Ездил отдыхать в Пицунду и Дубулты. Побывал на Золотых Песках и Балатоне. Общался с самыми красивыми – и самыми дорогими – телками.

Такая жизнь вполне его устраивала. В ней было место и интересной работе – а как иначе назвать его игру? – и достойным деньгам, и отдыху высочайшего класса. Что еще нужно для счастья?

Сначала он настороженно относился к своим «работодателям». Опасался, что когда-нибудь они выставят против него профессионального карточного шулера или подставят его бандитам. Но ничего такого не происходило. Видно, Игоря ценили как профессионала своего дела и берегли.