Кольцо княжны Таракановой - Наталья Александрова Страница 29

– Сколько времени тебе понадобится, чтобы изготовить нужные документы?

– Вам ведь, сударь, нужно действительно хорошее качество, халтура вас не устроит!

– Само собой.

– Ну, тогда дня три… нужно ведь достать подходящую бумагу и чернила…

– А если я заплачу вдвойне?

– Вдвойне? Так и быть, к утру все будет готово.

– А как же насчет подходящей бумаги?

– В моем сундуке найдется все, что надо!

Княжна Елизавета проснулась оттого, что камеристка трясла ее за руку.

– Что такое? – проговорила княжна, с трудом разлепив глаза. – Который час?

– Час до полудня.

– Ты сошла с ума? Как ты посмела разбудить меня в такую рань?

– Но вы, милостивая госпожа, велели вас будить в любое время, если придет господин ван Торн.

– Ван Торн? – сон слетел с княжны, она вскочила с постели. – Ван Торн пришел?

– Пришел и дожидается вас в малой гостиной.

– Немедленно одеваться!

Через четверть часа княжна, уже вполне прибранная, вышла в малую гостиную, где поджидал ее старый торговец.

– Ты принес? – воскликнула женщина, быстрыми шагами подойдя к Корнелиусу.

– Ваше слово для меня – закон! – Старик учтиво поклонился. – Разве когда-нибудь было такое, чтобы ван Торн не выполнил вашу просьбу, ваше высочество?

– Высочество? – переспросила княжна и вдруг рассмеялась своим удивительным серебряным смехом. – Ну да, конечно! Где же оно? Давай мне скорее!

– Все здесь, – ван Торн протянул княжне черепаховый ларец, – но вот что я посоветовал бы вам сделать…

В тот же день, двумя часами позднее, княжна вошла в кабинет графа Лимбурга. Тот писал какое-то письмо за своим секретером, но тут же оторвался от работы.

– Ты что-то хотела, мой ангел?

– Это вы хотели, милостивый государь!

– Откуда такая строгость?

– Вы хотели получить доказательства моего благородного происхождения.

– Этого требуют законы империи…

– Как бы то ни было, это унизительно. Однако если вам это необходимо – пойдемте, я вам все предоставлю.

Не слушая оправданий и возражений графа, княжна развернулась и удалилась в свои покои.

Граф вздохнул и последовал за ней.

Оказавшись в своем будуаре, княжна подошла к клавикордам и повернулась к графу:

– Велите кому-то из слуг отделить правую переднюю ножку этого инструмента.

Граф дернул за ленту, звякнул колокольчик, и тут же появился один из комнатных лакеев. Услышав приказ, он скрыл удивление и послушно ухватился за ножку инструмента.

Ножка эта удивительно легко отделилась. Внутри она была полой, и слуга извлек из нее деревянную трубку.

– Думаю, слуга вам больше не понадобится, – проговорила княжна. – Хотя я не открывала этот футляр много лет, не думаю, что это будет трудно.

– Свободен! – граф отпустил лакея и собственноручно развинтил трубку.

В ней оказалось три свернутых листа пожелтевшей от времени гербовой бумаги.

Граф развернул первый лист и прочел строки, написанные по-французски:

«Я, Государыня и Самодержица всея Великая, и Малыя, и Белыя Руси, завещаю и наказываю короновать мою единственную дочь Елизавету после достижения оной совершенных лет, и передать в ея руки всю полную и самодержавную власть в Российской Империи. Всем чинам и верноподданным моей империи наипаче приказываю принести дочери моей присягу верности, и служить ей точно так же, как мне служили. Всякого же, кто нарушит сие мое завещание, объявляю изменником и государственным преступником».

Ниже была размашистая, убегающая вбок роспись:

Елизавет всея Руси.

Граф бережно сложил первый документ и развернул два других.

Это были аккуратно выполненные копии завещания императора Петра Первого и его жены – царицы Екатерины Первой.

Граф почтительно поклонился своей возлюбленной и проговорил:

– Простите, ваше императорское высочество, мое недоверие. Я действительно не знал всех обстоятельств дела.

Даша лежала на стопке спортивных матов.

Прямо перед ней, за допотопным письменным столом, сидел мужчина в какой-то старой форме и фуражке с околышем. На носу у него были старомодные очки в металлической оправе, тускло-серые глаза смотрели на Дашу строго и неодобрительно.

Перед ним на столе стояла лампа с зеленым стеклянным абажуром, в свете этой лампы лежала сложенная вдвое газета и картонная папка с завязками.

– Я сюда попала случайно… – проговорила Даша виноватым тоном. – Я сейчас уйду…

Мужчина ничего не ответил и даже не шелохнулся.

Даша соскочила с матов, шагнула к столу… и рассмеялась.

За столом сидел не живой человек, а манекен. Точнее, хорошо выполненная восковая фигура.

Даша подошла еще ближе и осторожно дотронулась до его носа.

Ну да, восковая фигура. Очень хорошо сделанная.

Даша рассмотрела то, что лежало на столе.

Это была газета «Правда» за тысяча девятьсот шестьдесят девятый год и картонная папка, на которой выцветшими фиолетовыми чернилами было написано:

«Дело номер сто сорок девять».

И тут Даша поняла, где находится.

Алексей сказал ей, что в подвалах химзавода, в бывшем бомбоубежище, кто-то из арендаторов оборудовал музей периода холодной войны и соответствующий квест… вот в эти подвалы она сейчас и провалилась.

Ну что ж, у нее есть планы этого убежища и ключ, который открывает здесь все двери…

И как только она сообразила, куда попала, над ее головой раздался громкий, хорошо поставленный голос, немного напоминающий голос знаменитого диктора Левитана:

– Добро пожаловать! Вы находитесь в интерактивном музее нашего прошлого! Здесь вы можете узнать много интересного о шестидесятых и семидесятых годах прошлого века, а также пройти увлекательный квест по убежищу от средств массового поражения. Чтобы начать квест, заполните анкету, которую вам предложит сотрудник Первого отдела…

Едва голос диктора замолк, восковая фигура за столом пошевелилась.

Даша вздрогнула – ей представилось, что восковой человек сейчас оживет и проведет ее допрос.