Кто-то просит прощения - Вадим Панов Страница 26

///

–Янехочу здесь оставаться,– прошептала Света, вцепившись вруку Ляпы.– Нехочу.

–Дапочему?

Девушка передёрнула плечами, иеё голос стал ещё более нервным:

–Тычто, непонимаешь, чтоздесь будет?

–Шабаш,– пробубнил парень.– Типа…

–Типа вконце все перетрахаются, каккролики, этоже очевидно,– закончила Света.– Ячитала протакие шабаши, язнаю!– Онавдруг осеклась, чуть отстранилась, внимательно глядя Ляпе вглаза, иосторожно поинтересовалась:– Илиты этого какраз ихочешь?

–Я…

–Хочешь илинет?– снапором спросила девушка, сжимая его руку очень-очень крепко.

–Аты хочешь?– нашёлсяон.

–Что?– опешила Света. Ихватка её ослабела.

–Тыдавно поняла, чтонас ждёт нашабаше, новсёравно приехала,– продолжил Ляпа, глядя своей девушке вглаза.– Идаже переоделась.

–Тытоже переоделся.

–Нуичто?

–То, чтояв белье, аты?

–Япереодевался смужиками,– выкрутился Ляпа.– Ониразделись, ия немог… немог по-другому…

–Онидействительно настолько важны длятебя?

Света отпустила руку молодого человека итеперь просто стояла рядом. Совсем рядом. Ноуже некасаясьего.

–Они… Мыздесь вгостях,– произнёс, после короткой паузы, Ляпа.– Мыпросто смотрим, наблюдаем. Еслинам что-то непонравится– уходим. Этоятебе обещаю: мыничего несделаем, если нам непонравится.

Он выделил «мы» и«нам» идобился того, чтодевушка вновь его коснулась– положила ладонь нагрудь ипредложила:

–Давай уйдём прямо сейчас.

–Подождём, когда всё начнётся. Убедимся, чтоты права, итогда уйдём.– Тонпарня показывал, чтоэто– единственный компромисс, накоторый он согласен.– Есливсё действительно будет так, какты говоришь, яздесь неостанусь. Мыаккуратно инезаметно уйдём.

–Незаметно?

–Онибудут слишком увлечены друг другом.

–Хорошо.– Девушка помолчала.– Почему они важны длятебя?

–Я… ячувствую здесь силу,– ответил Ляпа, развернулся ипошёл калтарю.

Света вздохнула, положила их рюкзаки икроссовки усамого края раздевалки, чтобы долго неискать, имедленно побрела взал, изкоторого уже доносилась тихая музыка.

///

Которая постепенно становилась громче.

Ипроникала всё глубже иглубже. Проникала ненавязчиво, аккуратно, мягко, нонеотвратимо. Инаполняла собой душу. Идеально гармонируя слегчайшим ароматом благовоний, которые Бочка разжёг вкурительнице, имолитвой, которую, стоя перед алтарём, громко читал Шумахер. Читал, держа вруке жёлтый лист, возможно даже, настоящий пергамент, хотя Света вэтом сильно сомневалась. Читал так, чтонеоставалось сомнений– невпервый раз. Итекст знает наизусть, апергаментный лист вруке нужен ему длястраховки исоздания законченного образа.

Впрочем, всесомнения Светы– ив том, чтовруке Шумахера настоящий пергамент, какив происходящем вокруг– постепенно рассеивались. Полумрак, благовония, молитва, музыка, благожелательные взгляды, уверенное обещание Ляпы, чтоони уйдут влюбой момент, когда захотят, мягкие прикосновения окружающих… Атмосфера обволакивала душу нежной мягкостью, убаюкивала обещанием изысканных наслаждений, расслабляла, дозволяя принимать чужие улыбки искренними, ачужие прикосновения– ласковыми.

Очень незаметно туманила голову, заставляя считать неважным всё, чтомешало принимать происходящее вокруг. Делая важным толькото, чтоздесь исейчас.

–Сделай глоток!

Вруках уСветы вновь оказалась металлическая чаша сгустым вином. Впервый раз Бочка пустил её покругу всамом начале церемонии, итогда девушка, вотличие отостальных, лишь пригубила напиток. ИЛяпе непозволила приложиться какследует. Сейчасже она сжадностью припала кчаше исделала два больших глотка.

«Остановись!»

Голос разума звучал очень тихо, едва угадывался, нотем неменее заставил девушку оторваться отчаши.

«Чтоятворю?»

Ещё ничего, нодушу наполняет предвкушение праздника, упоительное ожидание чего-то совершенно незнакомого… запретного… сладкого… острого… обещающего полную свободу иабсолютное раскрепощение… ради удовольствий…

«Чтоятворю?»

Слова имузыка продолжают звучать, нопосле того, какчаша прошла покругу второй раз, стоящие наколенях адепты, которые досих пор сохраняли небольшую дистанцию, начали отнеё избавляться. Пример подала Юля– тесно прижалась кИгорю, аон мгновенно запустил руку подбалахон жены. Причём так запустил, чтотонкая ткань балахона собралась выше бёдер Юли. Икроме Игоря, гладить женщину принялся Бочка. Света замерла, ав следующее мгновение почувствовала, чтоеё шею обнимает чья-то тонкая рука, повернулась, увидела улыбающуюся Ангелину, тихонько выдохнула… иответила нажаркий, очень страстный поцелуй вгубы.

«Чтоятворю?»

Что-то незнакомое. Что-то запретное. Что-то сладкое. Что-то острое. Что-то такое, чего нельзя делать, ноинет сил противиться желанию. Слова, благовония, музыка, руки… дерзкие руки… жадные губы… Света неможет отних оторваться, неможет необнять Ангелину ивидит, каксплеч Кристины спадает балахон иЛяпа впивается губами втёмный сосок большой груди девушки.

Запретов больше нет. Естьтолько руки, которые ласкают её тело. Губыдляпоцелуев. Ещёодни руки… ихприкосновения такие нежные… ласковые… ещёодни руки помогают освободиться отбалахона…

–Этонеправильно…– шепчет Света.

Ангелина расстёгивает наней бюстгальтер. Света извивается втомлении, выгибается, окончательно погружается вмузыку, благовония, слова… путается вних… проваливается вних… вих упоительное обещание… вих восхитительное исполнение… проваливается сголовой… чувствуя только негу… вкушает ласки иласкает сама… Инаходит себя наалтаре. Запрокидывает голову иутыкается взглядом вчёрные глазницы козлиного черепа. Апентаграмма, кажется, пылает адским пламенем. Козёл смеётся инетерпеливо требует продолжения.

«Какого продолжения?»

Спрашивает себя Света ислышит голос Шумахера:

–Приветствуем наших новых адептов! Друзей исоратников, готовых встать рядом снами. Отринувших правила. Презревших законы. Плюющих накрест иотдающих себя нашему Господину!

«Новые адепты? Мыотдаём себя какому-то господину? Чтопроисходит?»

Вокруг все голые иона– голая, распластана начёрном камне, неприлично разведя встороны ноги. Распалённая, потная, жаждущая…

«Что… чтояделала?!»

Она непомнит. Музыка ещё играет, ноуже нерадует. Наполнила душу чёрной отравой ишепчет:

«Расслабься…»

Голые люди подбадривают голого Ляпу, оспину которого трётся женщина… Света невидит, чтоэто заженщина, потому что уженщины голова козла… иу всех наплечах козлиные головы… только уЛяпы ещё нет… уЛяпы, который кладёт руки наеё колени, итак расставленные, имедленно разводит их встороны. Широко разводит. Открывая её полностью. Козлиные головы гогочут мерзости, иохвативший девушку ужас помогает ей окончательно прийти всебя.