Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль Страница 26

Женщину звали Эльзебет Франк. Ей было слегка за пятьдесят, но, когда они сели и Силья попросила ее все рассказать, она снова превратилась в шестнадцатилетнюю. Спрятала руки между колен, смахнула со лба несуществующую челку и даже стала казаться стройнее и тоньше, чем только что была.

–Зачем вам это нужно?

Муж успокаивающе взял ее за руку.

–Он снова взялся за старое, да? Поэтому вы спрашиваете?

–Было бы неплохо, если бы вы просто рассказали, не задавая пока вопросов,– вежливо попросила Силья.

Муж с женой жили в большом, на совесть отремонтированном доме, который достался им от родителей мужа. Его фундамент, скорее всего, был заложен еще в семнадцатом веке, и в те времена здесь вполне могла жить одна из ведьм. В доме была большая дровяная печь и блестящий отполированный пол, на окнах тихонько покачивались светло-сиреневые занавески. Перед домом зеленела широкая лужайка, по которой ползали два небольших робота-газонокосильщика и сглаживали все неровности. Сама Эльзебет была одета в топ и широкие, в тон ему брюки от дорогого шведского дизайнера. Зимой они жили в Гётеборге, вставил муж, но его жена родом из более северных краев.

–Из Йевредала, слышали о таком?

Между Скеллефтео и Питео, на границе между двумя самыми северными регионами находилось место, куда Эльзебет Франк больше никогда не вернется.

–Сначала я не была уверена, что это он,– рассказывала она.– Я просто услышала за спиной случайный разговор двух мужчин, и такое ощущение, что мое тело узнало его даже раньше, чем я сама это поняла. Меня буквально затрясло, представляете?– Она замолчала и уставилась в окно, борясь с рыданиями или чем-то еще, что не должно было выйти наружу.

Небо на северо-западе потемнело, с гор на долины надвигалась гроза.

–Мне казалось, что со временем такие вещи забываются. Все эти годы я старалась не вспоминать об этом, встретила замечательного мужчину, вышла замуж и родила детей, у меня прекрасная жизнь, и постепенно начинаешь верить, что все это ушло, кануло в небытие, но это не так. Такие вещи никуда не исчезают, они остаются навсегда.

–Если хотите, давайте сделаем паузу,– предложила Силья.

–Вы в самом деле думаете, что я этого хочу?

Эльзебет Франк испытующе поглядела на следовательницу.

–А знаете, вы напомнили мне ее. У нее были такие же белокурые волосы, и сама она была так же красива своей естественной неповторимой красотой. Я часто смотрю на свои старые фотографии. Мне кажется, я была довольно хорошенькой в юности, но против нее у меня не было никаких шансов. Не думаю, что такая, как вы, сможете понять, каково это.

–Что именно?

–Быть самой популярной девчонкой в округе. И все же мне больше нравилось быть с ней, чем с кем-либо еще. Почему так, не знаете?

–Это как солнечный свет,– сказала Эйра.– Человеку всегда хочется греться в его лучах.

Эльзебет Франк медленно кивнула и продолжила дальше смотреть на Силью. Взгляд пристальный, почти назойливый, словно она пыталась что-то разглядеть у нее под кожей.

–Вы можете рассказать, что произошло в тот день в «Железе Нюланда»?– мягко спросила Эйра.

–Вообще-то это я собирался туда поехать,– вмешался муж,– но она не разрешила. Ведь это был день моего рождения. Мне исполнялось шестьдесят лет.

Эльзебет отправилась в Нюланд, чтобы закупить последние продукты к празднику и забрать вино, которое они заранее заказали. Лавка скобяных товаров служила также филиалом сети государственных винно-водочных магазинов.

–Я стояла возле полки и искала нужную мне электрическую лампочку – это не так-то просто, ведь сейчас совсем другие числа для обозначения ватт, чем те, к которым я привыкла. И вот я стояла там и выбирала, когда услышала этот голос за спиной. Возле полок с дрелями. Должно быть, все эти годы что-то сидело во мне такое, потому что я сразу же узнала его, даже не прислушиваясь, хотя на самом деле спешила, дома еще было очень много дел. Мужчина выбирал дрель и разговаривал с кем-то из тамошних продавцов, кажется, они сошлись во мнении, какая марка лучше, но покупатель все никак не мог решиться, и тут я вдруг услышала эти слова, и меня словно током ударило.

Муж положил руку на спину жене и тихонько погладил ее.

–Она из них самая баская. Вот так прямо и сказал и следом принялся насвистывать старенький мотивчик, из моих родных мест. Я уставилась поверх полок с товаром и увидела только его затылок и спину, и все равно я знала, что это он. И тут из меня как-то само выскочило. Адам Виде, громко говорю я, и он обернулся, никто больше не обернулся в лавке, только он. Эти глаза. Это были те же самые глаза. Он отвел взгляд, отложил дрель в сторону и быстро направился к кассе и дальше на выход, но я уверена. Это был он. «Она из них самая баская».

–Что это значит?

Эльзебет попросила мужа принести кофе. Когда он вышел, она заговорила тихо и торопливо:

–В тот вечер я услышала, как он произнес именно эти слова. «Вон та светленькая моя,– сказал он,– она из них самая красивая. Она из них самая баская». Вот таким он был, Адам Виде, хотя тогда я еще не знала его имени, впервые я услышала его только на суде… Мы сидели на бензоколонке и ели гамбургеры, и я посмотрела на него, их была целая компания, и я решила, что он симпатичный, но все же не настолько, если вы понимаете, о чем я. В общем, вообразила себе, что могу быть ему интересна, мне даже показалось, что он бросил взгляд в мою сторону. У него были такие ужасно красивые глаза – так мне тогда показалось,– голубые, с легкой зеленцой, похожие на море, какое оно бывает летом на каникулах,– но ему, конечно же, понравилась не я, а Анетт. Всем всегда нравилась именно Анетт. Я поняла это, когда отправилась в туалет и прошла совсем близко от них. «Вы можете приударить за другими, если хотите,– сказал он своим приятелям, имея в виду, конечно же, меня,– но вот эта снежноглазая – черта с два».

Эльзебет довольно много времени пробыла в туалете, а когда вышла, Анетт уже сидела на коленях Адама Виде и смеялась. Она была пьяна. Они все были пьяны. У них в округе проходили соревнования по мотогонкам – самое значимое в году событие в Йевредале, и те парни были нездешние, народ стекался к ним со всех окрестных мест. Потом они, пошатываясь, двинулись к машинам, и Анетт крикнула Эльзебет, чтобы та не отставала, потому что у парней есть еще выпивка в палатках на берегу озера. «Ну идем же, Беттан, не будь такой скучной».

–Последнее, что я видела, это то, как она вклинилась между двумя парнями, сидевшими на передних сиденьях «Кадиллака» с нарисованными на его капоте языками пламени. Ее ноги были перекинуты через ноги Адама Виде, и оба парня вовсю ее тискали, рука Адама уже забралась ей под футболку, а она пила из горлышка какое-то пойло – самогонку, как выяснилось на суде,– и подпевала песне, гремевшей над парковкой. Я не захотела с ними ехать. И я терпеть не могла, когда она называла меня Беттан. У меня уже бывало такое, что я спала с парнями, которые мне не особо нравились,– только чтобы не показаться скучной. Иногда я притворялась, что влюблена в них, чтобы не было так противно.