В день пятый - Эндрю Джеймс Хартли Страница 24

Томас проснулся с новой энергией, частично возникшей от злости. Ему совсем не нравилось, что за ним шпионят, обхождение пожилого священника в обители, его уже тошнило от того, что он совершенно не понимал происходящего.

Он сказал консьержу, мужчине средних лет, на лице которого была написана бесконечная скука, приправленная раздражением, что у него в номере побывал посторонний.

— Это невозможно, сэр, — ответил итальянец, решительно качая головой. — Все ключи хранятся здесь.

Большие железные ключи с тяжелыми бронзовыми брелоками на шнурках лежали на деревянной полке с ячейками у консьержа за спиной.

— Но если вы отлучитесь на минутку, любой, кто войдет в гостиницу, сможет взять ключ.

— Тогда этого человека заснимет камера наблюдения, — возразил консьерж, словно это доказывало его слова.

— В таком случае, быть может, нам следует просмотреть запись?

— У вас из номера что-либо пропало, сэр?

— Нет, но это, по-моему, не главное.

— При всем уважении, на мой взгляд, ничего не может быть важнее.

— Я могу поговорить с управляющим?

Консьерж вздохнул, давая выход недовольству, и заявил:

— Я сегодня же просмотрю видеозапись. Если ключ кто-нибудь брал, я обязательно вам скажу.

Кивнув, Томас спросил:

— Будьте добры, вы можете позвонить в церковь Санта-Мария-делле-Грацие и попросить позвать сестру Роберту?

— Это та церковь, что за углом?

— Да.

Последовал новый вздох и недоверчивый взгляд в окно на улицу, словно в поисках объяснения тому, почему этот надоедливый американец не может просто пройти пятьдесят метров до обители, а не звонить туда.

Сестра Роберта удивилась, услышав его голос.

— Послушайте, мне нужно прийти в обитель и посмотреть вещи моего брата, но я не хочу, чтобы меня вышвырнули, — сказал Томас.

Он быстро объяснил, что произошло в прошлый раз, а консьерж, бесстыдно слушавший разговор, поднял брови, поражаясь тем нелепым ситуациям, в которые угодил постоялец гостиницы.

— Если отец Джованни впустит вас в обитель, то никаких проблем быть не должно, — довольно неуверенно ответила монахиня. — Монсеньор Пьетро отправился служить мессу в своей приходской церкви, так что, надеюсь, горизонт чист.

Томас поблагодарил ее, чувствуя себя виноватым в том, что испытывает совесть человека, которого совсем не знал, даже несмотря на то что, как ему казалось, причин для морального беспокойства не было.

Сестра Роберта встретила его у входа вместе с отцом Джованни. Похоже, молодой священник нисколько не был удивлен и встревожен возвращением Томаса.

Он кивнул гостю, снова проводил его в кладовку, пожал плечами и сказал:

— Падре Пьетро проявил излишнюю строгость. Что поделаешь, возраст. Старики бывают… как это сказать по-английски?

— Трудными? — подсказала сестра Роберта.

— Упрямыми? — предложил Томас.

— Упрямыми, — согласился молодой священник. — Как ослы, да. — Повернув кованую ручку, он открыл дверь.

Томас сразу заметил, что в коробках кто-то рылся. Все книги были на месте, однако рукописные страницы и дневники бесследно исчезли.

— Кое-что пропало, — сказал он.

— Может быть, что-то перенесли в хранилище? — спросила отца Джованни сестра Роберта.

Это предположение показалось Томасу наивным, он ощутил нарастающее раздражение и прямо спросил:

— Куда отец Пьетро мог забрать бумаги?

— Ну же, Томас, — попыталась остановить его сестра Роберта. — Мы же не знаем…

— Отец Джованни? — оборвал ее Томас.

— Полагаю, он мог отнести их к себе в комнату, но я не могу туда заходить.

— А если это сделаю я? — мрачно предложил Томас.

— Боюсь, я не смогу вам разрешить, — ответил священник.

— Где его комната? — настойчиво потребовал Найт. — Наверху, так?

— Сэр, пожалуйста, — пробормотал священник. — Я хотел вам помочь, но это уже заходит слишком далеко.

Не обращая на него внимания, Томас решительно шел вперед. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он быстро осмотрелся по сторонам и двинулся дальше, на третий, откуда открывался вид на внутренний дворик. Здесь находились комнаты для гостей, двери которых были пронумерованы. Томас быстро прошел мимо них. Отец Джованни и сестра Роберта не отставали от него, взывая к благоразумию, но он сейчас не чувствовал себя способным на это. В конце коридора Найт обнаружил две двери с именами священников. Он взялся за ручку одной из них, и отец Джованни, казалось, какое-то мгновение раздумывал, не перейти ли к более решительным действиям. Они с Томасом посмотрели друг другу в глаза, и напряжение лопнуло только тогда, когда американец щелкнул замком.

— Не заперто, — заметил он.

— Уверен, падре Пьетро нечего скрывать.

— Посмотрим.

Сестра Роберта была в отчаянии.

— Я не возьму ничего такого, что не принадлежит моей семье, — заверил Томас, толкая дверь.

Каморка была маленькая и на удивление голая, даже для жилища священника. Только кровать, письменный стол, шкаф для одежды и распятие на стене. С виду она ничем не отличалась от комнаты для гостей.

— Здесь живет отец Пьетро? — спросил Томас, уже поняв, что здесь ничего не найдет. — Это все, что у него есть?

— Падре Пьетро ночует не только здесь, — сказал отец Джованни. — У него есть небольшой приход в другой части города. Иногда он остается там.

Томас заглянул под кровать, выдвинул ящик с нижним бельем. Ничего. Тут его взгляд упал на камин.

Это был небольшой очаг, предназначенный для топки углем. Но теперь в нем высилась горка пепла от сгоревшей бумаги.

— По-моему, сейчас достаточно тепло и нет нужды топить камин. Как вы считаете? — Однако Найт ощущал не триумф, а разочарование, опустошение. — Когда вернется отец Пьетро?

— Не знаю, — ответил священник.