Уж замуж невтерпеж - Ольга Степнова Страница 23

Я подошла к Виктору, взяла его за отвратительно холодную руку и попыталась нащупать пульс. Первый раз в жизни я дотронулась до покойника, я боялась их до одури, до тошноты и потери сознания. Но я взяла его за руку, потому что раз не ушла, значит, должна была взять на себя какую-то роль.

– Пульса нет, – сообщила я Балашову.

– Что вы говорите? – попробовал поиздеваться он.

Я не осталась в долгу и сказала:

– Пора вызывать милицию!

Он стух, сник, и стал даже меньше ростом.

– Жаль, я тебя не грохнул!

С неожиданной прытью я схватила с пола пистолет и направила на него.

– Зато я могу попробовать! Зачтется как самооборона, вообще ничего не дадут!

– Мы что, соревнуемся в знании Уголовного кодекса?

Я заглянула в маленькое черное отверстие ствола.

– Осторожнее, – тихо сказал Балашов. – Уберите палец с курка. А то вышибите себе мозги, а повесят на меня.

Я первый раз в жизни держала в руках оружие, и меня вдруг посетило упоительное чувство власти. Над миром в целом, и над Балашовым в частности. Ничего подобного я раньше не испытывала. Я направила ствол на него:

– Руки вверх! – поупражнялась я во всесилии.

Балашов усмехнулся мрачно, но все же задрал вверх огромные лапы, похожие на снегоуборочные лопаты.

– Не валяйте дурака! Здесь кто-то есть. Кто-то, кто убил Виктора. Отдайте оружие, мне нужно обыскать дом.

– Разве не милиция это должна сделать? – я поискала глазами телефон, но в бильярдной его не было.

– Да вы никак решили вывести меня на чистую воду! – усмехнулся Балашов, но руки не опустил. – Я же отпустил вас. Идите. Неужели приятно быть замешанной в эту историю?

– Приятно, – вдруг ляпнула я. – Это самый шикарный эпизод в моей жизни.

– Дура, – сказал Балашов и опустил руки.

– Дура?

– Дура.

« Трусливая и слабая» вспомнила я.

– Я не отдам оружие. Я сама обыщу этот дом.

– Обыщешь? Ты же звенишь как гроздь консервных банок! Ты баба! Ты не знаешь расположения комнат! Или знаешь?.. – осекся он. – Я так и не понял, за каким чертом ты проникла в мой дом.

Он совсем по-другому посмотрел на свой пистолет в моих руках. Усмешка сползла с его лица, нос заострился, и, кажется, я все-таки признала в нем хвостатого из сна. Кажется, признала. И это меняло дело, даже если это он пристрелил Виктора.

– Давайте вместе обыщем дом. Я действительно не знаю расположения комнат.

– Вместе? Это в смысле, что ты будешь водить меня под прицелом по моему собственному дому в поисках убийцы любовника моей жены? Ну нет, вызывай милицию!

Он достал из кармана мобильник и положил его на бильярдный стол так, чтобы я смогла до него дотянуться. Держа на прицеле принца из сна, я взяла серебристый телефон. С ним я понравилась себе еще больше. Жаль только костюмчик клоунский, и босиком.

– Не нужно милиции! Мы вместе обыщем дом.

– Звони 02!

– Сядете!

– Лучше сяду!

– Но ведь это не вы!

– Не я!

– Так давайте обыщем дом!

– Но почему бы вам не уйти?!

– Ты хочешь?

Обалдев от нахрапистого «ты», он закивал головой как огромный попугай.

Я швырнула на стол пистолет и телефон, развернулась и пошла. Я не стала объяснять ему, что мне почти голой придется протопать до шоссе, и там попытаться поймать машину, не имея ни копейки в кармане.

– Эй! Я догадался! – крикнул Балашов мне вслед. – Вы по объявлению «Веселенькие махаончики скрасят ваш досуг»!

– Ну, вот, а говорите, не заказывали!

Он понял, что обидеть меня не удалось, и снова сник. Как огромный медведь, которому на загривок опустили непосильную ношу, и он прогнулся, размяк, не собираясь напрягать ни мышцы, ни мозги.

Я закрыла за собой дверь и пошла по темному коридору, не имея понятия, куда нужно идти, чтобы покинуть этот дом.

– Стой! – заорал Балашов из бильярдной, не открывая дверь.

Я замерла.

– Эй, Снегурочка! – позвал он.

– Махаончик! – поправила я.

– Плевать. Иди сюда, – сказал из-за двери Балашов почти нежно. – Тебе некуда идти, и не в чем.

Он не потрудился открыть дверь, и чревовещал из бильярдной угрюмо и тихо. Я пнула дверь и замерла на пороге. Балашов стоял на том же месте, в той же позе.

– Мы обыщем дом вместе. Можешь пихать меня в бок пистолетом. Маленькие бедные девочки любят воображать себя хозяйками положения. Ты во что-то играешь. Все во что-то играют. Это я, боров, думал, что есть вещи, на которые игрушки не распространяются. Давай обыщем дом вместе, наверное, ты что-то можешь, раз спустилась по отвесной стене.

Пока он бормотал, я взяла со стола оружие и вложила в его безвольную руку. Он покорился, зажал в руке пистолет, а я объяснила ему:

– Маленькие бедные девочки не умеют стрелять, а тот, кто в доме, таскает с собой дамский браунинг – самую ценную вещь из коллекции. Пошли.

Он закрыл на ключ бильярдную, и мы оказались в абсолютно темном коридоре. Я уже было собралась заявить про больших богатых дядечек, которые экономят на электричестве, как Балашов достал из кармана пиджака и включил довольно яркий фонарик. Я подумала, может в доме авария, раз в коридорах темно, а он таскает фонарь в кармане, словно шариковую ручку.

– Почему нет света? – шепнула я.

– Был, – вполголоса ответил Балашов. – Кто-то выключил его в коридоре почти сразу после выстрела. Когда я вышел из кабинета, поговорив с Элей, света не было.

– Где выключатель?

– В конце коридора, рядом с комнатой для прислуги. Сейчас дойдем и включим.

Но свет не зажегся. Балашов терзал выключатель, пока я не потянула его за рукав, объяснив:

– Кто-то вырубил пробки в коридоре. Кто-то, кто знает, где что находится в этом доме.

– У меня нет никаких идей, кто бы это мог сделать...

– У меня тем более. По-прежнему один вариант.

– Это...

– Знаю, не вы!

Сверху раздался грохот и женские вопли.

– Это Кира рвется на волю, – вспомнила я, – я должна была ее выпустить.

– Кто такая Кира... – на одной ноте произнес Балашов.

Надеюсь, он не рехнулся.

– Не будем ее выпускать, – распорядилась я. – Она пьяная, шумная, она все испортит. Дверь на замке, ключ у вас в кармане, там она в безопасности.