Милицейские истории - Виктор Наговицын Страница 23

Поэтому и существует это требование и заранее недоверчивое отношение высшего начальства к тому, что преступность на вверенной территории прям вся искоренена. Это просто плохо искали. Даже есть такая фраза: «То, что вы не сидите в тюрьме, это не ваша заслуга, это наша недоработка».

Получается, если выбирать между бездельем сотрудников и перегибами при выявлении — выбрали официальный отказ от палочной системы, но по факту спрос выявления остался. Так и существует система, которая подталкивает сотрудников милиции к определённым придиркам и злодеяниям, дабы показать свою работу. Подставы, на самом деле, это непрофессионализм сотрудников, ведь проще инсценировать событие, гораздо труднее найти настоящее (почему-то не все граждане охотно делятся своими преступлениями, чаще тщательно их скрывают).

Так палочная система зародила целое ментовское искусство: подставы!

Как-то Когалымов оказался в очередном поезде. Вечер, колеса вагона стучат, за окном мелькают красивые пейзажи… Среди пассажиров было замечено немного знакомое лицо, вступили в диалог:

— Здравствуйте! А я вас в отделе видел. К себе возвращаетесь? — обратился Когалымов к сотруднику ОПУ (оперативно-поисковое управление МВД России). У них в отделе таких не было, нужно их «выписывать» из Управления, которому подчинялся отдел Когалымова.

— Да, у вас немного поработал, — ответил опушник с незапоминающейся внешностью, следовавший в свой город.

Данные сотрудники осуществляют по большей части невидимую, секретную милицейскую работу. Как правило, это слежка (скрытое наблюдение) за объектом. Самым большим провалом в этой профессии считается, если сотрудника раскроют, то есть объект вычислит, что за ним «хвост». Поговаривают, таких сразу увольняют. Поэтому, находясь на задании, они не берут с собой удостоверение. Могут находиться около объекта даже в виде ужасно пахнущего бомжа ^[10], прося на бутылку.

После обычного разговора ни о чём (каждый сотрудник сразу не доверяет другому сотруднику, несмотря на одну волну мышления. Нужно некоторое время, чтобы понять человека) пошёл откровенный разговор:

— На самом деле, Саня, — доверительно произнёс опушник Когалымову, — подставить можно кого угодно. Вот взятка. Заносят человеку меченые деньги. Врывается группа (сотрудники, проводящие оперативный эксперимент) с понятыми. Берут взяточника. Но для доказательной базы, для суда нужно, чтобы взяточник потрогал меченые деньги, иначе может отвертеться, если аудио- или видеосопровождение было нечётким или не сработало. Скажет, что деньги подкинули. Поэтому на руках нужно обнаружить родамин (специальный химический состав, который при контакте с кожей окрашивает её в яркий красный цвет), которым были помечены купюры. Если он их не трогал, то при понятых проводят ваткой, смоченной спиртом, по рукам — берут смывы, и руки становятся окрашенными, даже если не прикасался. Как так получается? А в ватку заранее засыпают этот порошок или в спирт добавляют. Бывает, что гад избавляется от денег до того, как группа попадёт в кабинет. А деньги при подготовке к следственному эксперименту ксерокопируются, и их оригиналы должны обнаружиться при понятых у взяточника. Поэтому взяточнику даются другие купюры, на случай уничтожения денег при взятии с поличным, и те, меченые, спокойно подбрасываются жулику и обнаруживаются при понятых.

— Да уж… — набирался оперативного опыта Когалымов.

Хотелось бы отметить, что, как правило, такие вещи творят с людьми, которые совершают эти преступления! Но в силу тех или иных обстоятельств не хватает доказательной базы, поэтому её «создают». Например, если человек никогда не был связан с торговлей наркотиками, то с большей долей вероятности его за это не загребут. А вот если гражданин сидит на откатах в администрации и ловко создаёт хорошие условия предпринимателям, только за свой процент, будьте уверены — при попадании в поле зрения правоохранителей (а это, как правило, за «увеличение таксы») у него найдут меченые деньги, даже если взяточник успеет их смыть в унитаз. Потом будет произнесена заветная фраза любого жулика: «Меня подставили!» Конечно, формально его подставили, а по сути — наконец-то взяли.

Конечно, этим могут злоупотреблять сотрудники, но, повторюсь, как правило, если человек не балерун, то милиционеры не потащат его на сцену театра и не будут вменять ему использование запрещённых пируэтов, будет неправдоподобно, в это мало кто поверит.

Но вместе с тем пара историй от старослужащих Когалымову была поведана:

— В девяностые с нас начальство не слазило, требуют сделать наркотики (выявить преступление, связанное с незаконным оборотом наркотических веществ). Мы смотрим, идёт на вокзале чухан (неопрятного вида человек) какой-то, ну нарик вылитый. На нём кенгуруха была одета (кофта с капюшоном). Мы ему пакетик с марихуаной кидаем в этот капюшон, обходим его, ксивы в морду: «Здравствуйте, уголовный розыск, пройдёмте с нами». Заводим в дежурку: «Запрещённое есть?» — «Нету», — отвечает. Мы реальных понятых (то есть незнакомых граждан с улицы. В милиции зачастую практикуются «свои» понятые). При личном досмотре, при понятых, в капюшоне был обнаружен пакетик с веществом растительного происхождения, похожим на марихуану (официальная формулировка наркотиков, поскольку до подтверждения экспертом, что это наркотик, найденное просто описывается по своим внешним признакам. Даже кровь — не кровь, а жидкость бурого цвета, похожая на кровь, а экспертиза уже установит, что это не кетчуп, например). После обнаружения у него шмали (марихуаны) ты бы видел его глаза. Естественно, он закричал, что это не его. А так каждый кричит, даже если его. Оформили. Но посадить не получилось. Чтоб оформить по наркоте, нужно, чтобы освидетельствование показало употребление. А он оказался чист. Съехали как-то с этой темы.

— А вы не боитесь, что он будет мстить? — был искренне удивлён Когалымов, что такое в жизни бывает.

— Чего? — брезгливо произнёс опытный опер, — Например, конкретно этот очень рад, что его не посадили, поэтому за три версты будет нас обходить! А вообще, Саша, ты потом поймёшь и научишься видеть таких отбросов, для которых тюрьма — их дом родной. Некоторые к нам приходят, наоборот, напрашиваются в тюрьму, потому что на гражданке жить не могут. Ведь на свободе работать надо, а на зоне у них свои порядки, там можно ничего не делать, если вес имеешь, там у него хавка (еда), сигареты и даже бухло. А на гражданке ходи на работу, суетись, ищи это всё, не пей на работе, не всем это нравится, и за решеткой им проще жить. Поэтому на таких несколько висяков вешаешь, и всем хорошо — находится нераскрытое уголовное дело, рассказываются его обстоятельства, стремящийся (желающий попасть на зону) даёт явку с повинной о совершённом преступлении и отправляется под суд, где ему дают срок.

Когалымову сказать было нечего, сплошные удивления.

Зато через некоторое время воочию увидел первую подставу. Ну как подставу, жулик, конечно, и сам хорош.