Пасьянс Даймонда - Питер Ловси Страница 22

– Плата тридцать тысяч фунтов в год многим не по карману.

– Деньги – дело десятое.

– А для меня нет, – отрезал психиатр. – Равно как и репутация школы. И поскольку Наоми, как я понимаю, японка, это может оказаться удачным решением.

– Полагаете?

– У мистера Даймонда на сей счет есть сомнения, – вмешалась Джулия Масгрейв.

– Вот как? Вы кто по специальности? – Психиатр смерил Питера оценивающим взглядом.

– Человек, устанавливающий истинность фактов, – заявил Питер. – Я детектив или был таковым до недавнего времени.

Психиатр обратился к Джулии:

– У меня в голове не укладывается, при чем здесь сыщик?

Та объяснила причину появления Даймонда в школе и закончила, сообщив, что только сегодняшним утром его терпение принесло замечательные плоды.

– И каковы же они?

– Наоми встала со стула и взяла меня за руку, – сообщил Питер. – Пусть небольшой, но шажок к сближению.

– Остается надеяться. – Тон психиатра предполагал обратное. – Но, к сожалению, аутизм – такая болезнь, которая сплошь и рядом демонстрирует ложные проблески сознания. Заметьте, я ничуть не сомневаюсь в адекватности ваших ощущений. Поведение больных аутизмом детей способствует ненаучным допущениям. Вы предположили, что девочка дала вам руку, чтобы выразить свое доверие или приязнь. Наоборот…

– Я ничего подобного не говорил, – возразил Даймонд. – Все, что я сказал: Наоми встала со стула и протянула мне руку. Кстати о ненаучных допущениях: меня удивляет, что вы поставили Наоми диагноз «аутизм» до того, как осмотрели ее.

– Я специалист по аутизму. Меня бы не пригласили сюда, если бы ребенок не демонстрировал симптомов аутизма.

Джулия Масгрейв решила, что их перепалку пора прервать:

– Питер, с чем вы пришли? Что-нибудь срочное?

– С информацией, которую, я предпочел бы, чтобы вы услышали от меня, а не от кого-нибудь другого. – Даймонд сообщил, каким образом Наоми вновь завладела фломастером. – Вы не против? – Его ободрило, что во время рассказа она не раз кивнула.

– Тому состоянию пассивности, в каком долго пребывала Наоми, предпочтительнее все что угодно. Вы меня порадовали. Девочка наконец-то демонстрирует положительные сдвиги.

Но доктор Дикинсон, не считая нужным быть тактичным, предоставил свое объяснение:

– Очень характерная деталь. У страдающих аутизмом детей чувство собственности по отношению к конкретным предметам часто развито до невероятно высокой степени. Я имею в виду зеркала, колесики, кусочки мятой бумаги. Они не желают расставаться с ними. Это маниакальное влечение. – Он вынул из папки записную книжку и сделал пометку.

– Так это у вас карандаш? – спросил Даймонд. – А я принял за бусы.

Сказав, он пожалел, что задел психиатра. Что касается этого типа, ему до него вообще нет никакого дела, но глупо разжигать и без того очевидную неприязнь к себе – это могло сказаться на заключении Дикинсона о состоянии Наоми. Даймонда и в прошлом подводила привычка сначала ляпнуть, а потом подумать. И вот опять. Он решил, что самое время уйти из кабинета Джулии.

В учительской Питер сгорбился в кресле, переживая свое ничтожное положение в школе. В бытность в полиции он бы быстро поставил на место этого Дикинсона и любого другого, если бы понял, что под угрозой интересы ребенка. Не стал бы выслушивать всего этого бреда. Впрочем, он и не выслушивал. Раньше он быстро указал бы таким на дверь.

Даймонд не был уверен, чью сторону приняла бы Джулия. Ее спокойный характер – незаменимое качество для работника в подобных заведениях. Она доступна и открыта для любых мнений. Но это также означало, что Джулия готова выслушивать доктора Дикинсона. Под давлением психиатров, японского посольства и муниципального совета ей будет трудно удержать девочку и не отправлять в Бостон. Слишком велик перевес сил. А один неудачливый полицейский, считающий, что все остальные ошибаются, – это еще не вся спешащая на выручку королевская рать.

Его мысли были прерваны звяканьем бубнов из коридора, и в комнату вошла учительница с инструментами в руках, с гитарой за спиной и по-прежнему в мягкой фетровой шляпе. Она свалила реквизит в кресло и направилась к чайнику.

– Хотите кофе?

– Не откажусь.

– Спасибо, что привели Наоми. Я не представляла, куда она подевалась.

– Ее увлекает музыка?

– Не заметила. Или предпочитаете чай?

– На ваше усмотрение.

Они дождались, когда чайник закипит. Учительница, судя по произношению австралийка, повернулась к нему:

– Ваша фамилия Даймонд? ^[3]

– Да.

– Тогда я вам кое-что покажу. Это не займет много времени.

Она ушла, оставив его готовить кофе, и вскоре вернулась с большим листом бумаги.

– Вы в курсе, что у вас есть тайная обожательница?

Даймонд смотрел, не веря собственным глазам:

– Это нарисовала Наоми?

– Кто же еще? На моем уроке. Паршивка не хотела колотить в бубен, потому что в ее голове были только вы.

Рисунок оказался точным и ясным. Невозможно было не понять, кого изобразила девочка.