Хроники сыска - Николай Свечин Страница 22

– А вот! – Лыков вытащил из кармана поддевки толстый бумажник и громко шлепнул им об стол. – Полторы тыщи целковых! Хозяину выручку везу, продал его лес железной дороге. Таким вот доверием пользуюсь, да… А эти!

– Их бог накажет, – примиряюще сказал Ярмонкин. – Привыкли со скотами дело иметь, да и сами оскотинились. Давайте лучше еще по полчижика выпьем.

– Достойная мысль! – выкрикнул гость и пьяно рыгнул. – У вас, Анисим… э-э..

– Сысоевич.

– …Сысоич, я смотрю, очень правильный ход в мыслях имеется. Выпьем!

Опрокинули по второй, потом по третьей. Кудрявый мужик сдвинул шашки и смотрел на приказчика с нарастающим беспокойством. Тут как раз Анисим вышел на минуту по надобности на улицу, и Лыков остался один. Кудрявый быстро подбежал к нему и сказал вполголоса:

– Уходите отсюдова немедля, не то останетесь и без денег, и без жизни. Новый товарищ ваш – главный здесь разбойник. Бегите быстрее, до ближайшей деревни три версты, там люди порядочные, приютят, а здесь не надоть оставаться!

Тут с улицы вернулся Анисим, и не один. С ним вошел еще крестьянин: огромного роста и богатырского сложения, с маленькой головой и тяжелыми кулаками. Увидев, что рыжий о чем-то говорит с его «клиентом», Анисим заорал с порога:

– Сашка, зажмурь кадык! Черт черемной! [32]За худые слова слетит и голова.

А гигант просто взял кудрявого за ворот и молча вышвырнул его за дверь, как котенка.

– Чего он тебе баял? – налетел Анисим на Лыкова.

– Хрен поймешь, я не разобрал. Водки, верно, просил. Это кто с тобой? Здоровый дядя…

– Знакомься: мой братан Фома. А это Алексей Николаевич Лыков, правая рука купца Редозубова.

– Да, – самодовольно подтвердил Алексей, – без меня они никуда. Никаких решениев не принимают, пока со мной не посоветуются. А уж как я скажу, так и делают. Вот, смотри!

И он снова вытащил бумажник и хлопнул им об стол.

– Полторы тыщи серсов. Ты, дядя, поди, и денег таких никогда в руках не держал, а Алексей Николаевич кажний день мошной крутит. А часы какие, ты глянь! Семьдесят пять целковых отдал, серебро восемьдесят четвертой пробы. Эй, Мирон! Или он не Мирон? Водки!

Целовальник подскочил со штофом и квашеной капустой, но Анисим отослал его с закуской обратно, оставив только водку; еще и показал при этом незаметно кулак. Через два часа, когда совсем стемнело, Лыков был уже в стельку пьян. Он пытался петь «Среди долины ровныя», но не мог вспомнить слова. Затем порывался побороться с Фомой («я на Нижнем базаре первый борец!»). Нахамил соседней компании, но это сошло ему с рук: мужики с пониманием наблюдали, как братья Ярмонкины готовят дурака к потрошению.

Наконец, появился третий брат, Асаф, и увел всю компанию из кабака домой. Приказчик согласился переночевать у новых друзей. Он шел, окруженный тремя головорезами, как под конвоем, и редкие прохожие молча провожали его взглядами.

Пришли в большой пятистенник, где гостя приветливо встретил глава семейства. Сысой Егорович налил приказчику вонючей картофельной водки, презрительно именуемой в народе «брандахлыст»; шустрые снохи подали ботвиньи. Лыков выпил, деликатно рыгнул в кулак и попросился спать. Его без уговоров положили на долгую лавку [33]и пожелали хороших снов; это прозвучало как издевка.

Укладываясь, Алексей незаметно подмечал начавшиеся приготовления к убийству. Совершенно уже не опасаясь своей жертвы, Ярмонкины мало стеснялись в словах. Отсылая снох в бабий кут, старик прямо сказал им:

– Выходить, только коли позову. Негоже вам смотреть на это…

Обмануть опытного человека притворным сном невозможно. У спящего другое дыхание – редкое и ровное, подделать его обычно не удается. Другое дело – пьяный сон. Поэтому Алексей, как лег, сразу принялся храпеть, бормотать и ругаться. При этом он лежал на спине лицом к печке и не шевелился, как и положено выпившему. Анисим подошел и долго стоял над сыщиком, внимательно всматриваясь и вслушиваясь.

– Готов, – сказал он наконец. – Можно зачинать.

Сквозь полуприкрытые веки титулярный советник следил за убийцами. Те вели себя буднично, словно собирались пить чай, а не душить человека. Асаф завесил окна и прибавил огня в лампе. Сысой Егорович вышел на крыльцо, бросив через плечо:

– Кончите – позовете. И штоб тихо!

Три брата обступили лежащего Алексея, и он понял, что пора «просыпаться». Быстро вскочив, сыщик сунул правую руку в карман и спросил бодрым и трезвым голосом:

– Мужики, вы чего?

Асаф, средний из братьев, от неожиданности отскочил к порогу. Фома, напротив, сжал пудовые кулаки и с тупым и зверским лицом шагнул к Лыкову. Анисим стоял сбоку с увесистым латунным безменом для взвешивания шерсти – излюбленным оружием пьяных деревенских драк. Увидав взгляд гостя, он насторожился и остановил гиганта:

– А ну, братка, погодь. Чевой-то здесь не так.

– Анисим, – спросил его Лыков, – зачем тебе ночью безмен?

– Ты пошто вскочил? До ветру захотелось?

– Сон плохой привиделся. Будто вы меня убивать собрались.

– Значит, в руку сон-то. На кой ляд ты в кабаке мошной хвастался, дурья башка? Сидел бы молча, был бы живой. Купил лиха на свои деньги… Но, вижу, ты все время притворялся… Вынь-ка руку-то из кармана; чего ты там прячешь?

Лыков выхватил револьвер, но Анисим проворно и ловко ударил его с маху безменом по плечу. Рука сразу обвисла, как плеть, оружие вывалилось на пол.

– Та-та-та! – насмешливо сказал бандит. – И энтой хреновиной ты думал нас уделать? Как есть, дурак: гнилым носом, да кипарис нюхать…

– Можа, тятеньку позвать? – спросил Асаф. – Неладно как-то все идет, не как всегда.

– Щас я сделаю ладно, – прорычал Фома и бросился на сыщика. Тот со всей силы врезал здоровой рукой. Получив крепкий удар, верзила отшатнулся и озадаченно потряс головой.

– Черт, да он дюжий!

– Это сыщик, – догадался вдруг Асаф. – Он по наши головы пришел! Я кликну тятю, а вы не зевайте.

– А хошь и сыщик, все равно дело надо до конца доводить, – рассудительно сказал Анисим. – Одну руку я ему уже перебил. Главное, напасть теперь скопом и повалить. Давайте: раз, два…

Тут Лыков, как всегда в таких случаях, вместо того чтобы испугаться, разозлился. Сколько же людей эти стервецы здесь задушили, подумал он; пора их приструнить!

– …Три! – скомандовал Анисим и бросился Алексею в ноги, одновременно Фома накинулся на сыщика с кулаками. Однако вышло не по-ихнему. Лыков перехватил Анисима за ворот, пригнул еще ниже и резко столкнул с братом. Тот замешкался на секунду, и Алексей двинул ему головой в челюсть так мощно, что детина шлепнулся с грохотом на задницу. В ту же секунду Лыков прижал голову Анисима к лавке – тот пыхтел и безуспешно пытался вырваться – и обрушил сверху страшный удар здоровой левой рукой по темени. Словно забил гвоздь… Под кулаком хрустнуло, и бандит без звука прилег на край доски. Не останавливаясь, сыщик крутанулся на одном каблуке, а вторым с разворота заехал сидящему на полу с глупым выражением лица Фоме в переносицу. Тот всхлипнул и, как сидел, повалился на спину.