Камень Януса - Элли Гриффитс Страница 21

— Вы знали Эрика? — не удержавшись, воскликнула Рут.

— Ни разу с ним не встречался, но прочитал почти все, что он написал. Никто лучше не понимал доисторическую эпоху, чем он.

— Удивительный человек, — кивнул Катбад. — Рут была с ним очень близка.

— Неужели? — Макс повернулся к ней.

— Он меня учил, — сдержанно ответила она. Рут было все еще тяжело говорить об Эрике.

— Его любимая студентка, — несколько вызывающе прокомментировал Катбад.

— Я бы так не сказала.

— Жаль, что не был с ним знаком, — заметил Макс.

— Мы тут принесли кое-что из спиртного, — произнесла Рут, желая оставить тему жизни и смерти.

— Замечательно, — кивнул Катбад. — Боги требуют возлияний. Напитками у нас ведает Фрейя.

Фрейя оказалась худощавой блондинкой. Она забрала у них бутылки, спрятала, а взамен предложила пунш из медного котелка. Когда они отошли в сторону, Рут подозрительно понюхала содержимое пластиковой чашки.

— Это что, аккумуляторная кислота?

— Вы же сказали, что Катбад работает на химическом отделении.

— Раньше он был археологом.

— И таким образом познакомился с Эриком?

— Да. Эрик был его наставником в университете. А затем они встретились на раскопках магического круга. Я же вам, кажется, рассказывала? Катбад был среди друидов, которые протестовали против переноса столбов в музей.

— Их можно понять, — медленно проговорил Макс, оглядывая просторы песка и, наверное, представляя, как выглядел на фоне неба круг из деревянных кольев.

А Рут вообразила это так живо, что удивилась, почему картина не материализовалась у нее перед глазами: круг и в середине на коленях Эрик, возглашающий песнь о сохранении магического дерева.

— Эрик сочувствовал друидам, но море подбиралось все ближе и ближе. Оно в конце концов уничтожило бы реликвию.

Макс улыбнулся:

— Уничтожило или изменило?

У Рут в голове мелькнула мысль о латинском изречении на арочном входе в дом на Вулмаркет-стрит: «Все меняется, ничего не исчезает». Она поежилась, словно ее плеча коснулась ледяная рука.

— Вы, я смотрю, большой почитатель Эрика.

Эрик верил в цикл перемен — распада и возрождения. Возродился ли он сам? Иногда Рут казалось невероятным, чтобы его энергичный дух умер вместе с телом. Наверняка где-то в мире родился голубоглазый ребенок, в котором Эрик обрел вторую жизнь. Или в духе воды, или в животном — тюлене либо песце с лоснящимся мехом.

Костер был сложен, и когда свет дня померк, Катбад и остальные друиды соединили руки, образовав круг, заговорили речитативом и запели. К ним присоединились дети. Они, смеясь, в возбуждении вбегали в центр и снова выбегали из круга. Макс, Рут и другие гости стояли рядом и наблюдали, разрываясь между стремлением к самоосмыслению и интересом к происходящему. В этом зрелище есть что-то величественное, подумала Рут: крохотные черные фигурки на фоне неба и высокий костер в сопровождении тихого плеска волн.

У Катбада возникли сложности с разжиганием символической головни. Ветер задувал пламя, и Фрейе пришлось закрыть его своим плащом. Наконец язычки пламени лизнули дерево, и он поднял горящую головню.

— Богиня Бригита, прими наш дар!

Пламя взметнулось от подножия костра. Дети, восхищенно крича, побежали вокруг. Взрослые снова завели речитатив, но вдруг кто-то заиграл на гитаре, и декламация стала душевнее, больше напоминала народную песню. Собралось много людей. Рут заметила знакомых из университета и из команды археологов, в том числе Теда и Трейс. Ее немного разозлило, с каким энтузиазмом Макс приветствовал Трейс.

— Она работала на раскопках в Суоффхеме. Очень хороший археолог. Знает все о римлянах.

— М-м-м… — протянула Рут. Ее оценка талантов Трейс не стала выше оттого, что та в черной майке и черных кожаных брюках выглядела очень привлекательно. — Давайте где-нибудь посидим.

Они устроились под прикрытием одной из дюн и стали есть вегетарианские хот-доги. Максу удалось увести лучшую бутылку вина, а Рут пила апельсиновый сок. Макс не стал обсуждать ее самоограничения. Они говорили о местах раскопок — римском холме и семидесятипятиквартирном проекте, коснулись двух безголовых останков и италийских богов, особенно двуликого Януса.

— Он также связан с весной и урожаем, — заметил Макс. — Бог не только дверей, но любого периода эволюций и изменений, перехода от одного состояния к другому.

— И поэтому одновременно смотрит вперед и назад?

— Да. Что также помогало ему добиваться расположения женщин, например нимфы Карны.

— Добился?

— Добился. И в благодарность дал ей власть над дверными петлями.

Рут рассмеялась:

— Значит, вместо смазки можно молиться Карне?

— Разумеется.

Макс налил еще вина, а перед Рут возникло видение — к ним по песку шла нимфа. На Шоне была шаль и струящееся пурпурное платье. А вот ее спутника Рут видеть совсем не хотела. Это был Фил.

— Рут, ты чего здесь затаилась?

Странно, подумала Рут, вставая. Словно о каком-то неблаговидном поступке. Она прекрасно себя чувствовала, устроившись на песке рядом с привлекательным умным мужчиной. И вот оказалась в глупом положении и даже как будто немного дискредитированной.

— Привет, Рут! — громко воскликнул Фил.

Рут впервые встретила его вместе с Шоной. Этим вечером состоялся «их выход» в качестве пары. Недаром же подруга выглядела такой торжествующей.

— Привет, Фил. Помните Макса Грея из Суссекса? Он археолог, отвечает за раскопки в Суоффхеме.

— Конечно. Здравствуйте. Рад, что Рут вас опекает.

Его замечание, как и то, что сказала Шона, показалось нелепостью. Кто такой Фил, чтобы говорить, что Рут опекает Макса? И с какой стати его должен кто-то опекать?

— Чудесный вечер, — улыбнулся Макс, немного разряжая обстановку.

— У меня у самого нет времени на подобные хипповые глупости, но Малоун — друг Шоны.

— Малоун?

— Катвисел, или как он себя называет?

— Катбад, — процедила сквозь зубы Рут.

— Я слышал, он бывший археолог, — сказал Макс.

— Был давным-давно, — пренебрежительно ответил Фил. — А сейчас работает ассистентом в лаборатории. Один из тех мечтателей, которые верят в символические пейзажи, энергетические линии и прочую чепуху.

Макс промолчал. Рут решила, что он тоже верил в подобное, но предпочел остаться на стороне Фила, поскольку тот частично финансировал римские раскопки.

Почти стемнело. Друиды воткнули в песок горящие факелы, и теперь их скачущие у костра фигуры казались безобразно уродливыми — на фоне пламени бесновались черные тени. Запах древесного дыма наполнил воздух едкой сладостью. Рут почувствовала, что очень устала. И больше всего на свете ей захотелось домой, в постель с Флинтом, запускающим когти в пуховое одеяло. Но Макс пока не собирался уходить. Сколько еще времени ей придется провести, наблюдая, как Катбад швыряет символические жертвы в огонь? Последней полетела в костер майка университета Северного Норфолка. Рут боялась подумать, что бы это могло символизировать.