Ласковое солнце, нежный бриз - Анна и Сергей Литвиновы Страница 16

Тот жадно взглянул на деньги, потянулся к ним… Однако Римма быстро вернула банкноту в карман и спросила:

– Что ты искал в чемодане у того русского? У Евгения?

И ей показалось, все краски сошли с лица мальчика. Он прижал руки к груди:

– Мэм! Клянусь вам! Я никогда не брал ничего чужого!

– Ты рылся в его вещах, и Евгений тебя поймал, – отрезала она. – Зачем ты ворошил его чемодан?

– Мне… мне просто стало интересно… – опустил глаза парень.

Краски на его лице снова сменились, только что серые щеки теперь пылали. Винсент еле слышно пробормотал:

– Я… я часто так делал. Ведь у вас, европейцев, с собой всегда столько необычного! И я просил у Евгения прощения, уверял его, что не хотел ничего дурного!

– И что же необычного ты нашел в его вещах? – продолжала допытываться Римма.

– О-о-о… – Румянец на физиономии парня засиял еще ярче. – Там были и книги, и ваша русская водка, и красивые ручки, и калькулятор, и совершенно необычный фонарик, и много одежды!

– А что-нибудь реально необычное ты увидел? – не успокаивалась девушка. – Какие-то лекарства, например, или оружие?

– Был аспирин. Американский. И еще, – Винсент опустил глаза, – очень много презервативов.

М-да… Кажется, еще одно озарение (а когда она направлялась сюда, Римма не сомневалась, что ее по-настоящему озарило) оказалось полной ерундой.

И девушка со вздохом протянула парнишке обещанные пятьдесят долларов:

– Держи. Хотя ты и не заработал.

Мальчик недоверчиво взял купюру. Разглядел ее на свет. Попробовал на зуб. А потом взглянул в ее расстроенное лицо и пролепетал:

– Я вам совсем… совсем не помог?

– Нет, – пожала плечами Римма. – Но я ведь обещала тебе… Бери, бери. Пригодится.

И уже когда повернулась уходить, вдруг услышала:

– Мэм… а может… может, Еу-ге-ний разозлился из-за того, что… что я надоедал ему?

Римма резко обернулась:

– Надоедал? Что ты имеешь в виду?

– Ну… Я ведь обычно начинаю работу в пять, еще до рассвета, – подметаю территорию. А в тот день… ну, когда меня уволили… решил закончить побыстрее и вышел еще раньше, в четыре. Начал с площадки перед восьмым коттеджем. А когда нес ведро с мусором, столкнулся с Еу-ге-нием. Он очень рассердился, сказал, что я своей метлой и стуком мешаю всем спать, и пообещал, что пожалуется начальству. Я очень просил его этого не делать…

– Подожди-ка, – медленно произнесла Римма. – Из какого коттеджа вышел Евгений? Из своего? Из шестнадцатого?

– Я не видел, – вздохнул парнишка. – Но точно не из своего. Шестнадцатый ведь в низине, а Еу-ге-ний шел с горы. Там, где двадцать пятый и тридцать третий.

В тридцать третьем жила Матильда. И тем же утром, в одиннадцать, ее нашли мертвой…

* * *

Искушение сейчас же, немедленно связаться со следователем Джаем Римма преодолела. Хватит уже нарываться на его похотливые взгляды и снисходительные укоры! Да и что она может рассказать? Что Мединов, возможно, побывал ночью в коттедже Матильды? Той ночью, когда женщина умерла.

Но только где доказательства? Винсент ничего определенного не видел и подтвердить, что Евгений вышел именно из тридцать третьего коттеджа, не может. Да если и удастся доказать, что Мединов там был, – что дальше? Смерть Матильды, Джай утверждает, была естественной… Но все равно подозрительно! Ведь сразу после гибели женщины Мединов добился, под пустяковым предлогом, увольнения Винсента, а сегодня он – слишком явно, слишком в лоб – пытался убедить Римму, что в смерти Матильды повинен Валентин. Почему? Приметил, какими глазами Римма смотрит на инструктора, и решил бросить на Валентина, мужчину-по-всем-статьям, тень? Глупо…

В любом случае с Евгением, считала девушка, нужно как минимум побеседовать. Побеседовать очень жестко – как умеют делать только следователи.

Но только не посмеется ли опять над ее предложением Джай, как уже смеялся над всеми попытками Риммы помочь ему в расследовании? Может быть, прежде стоит задать вопросы Жене самой? Но тот – особенно если виновен – не ответит… А цеплять его не за что, припугнуть нечем. Винсент, в общем-то, не свидетель. Да и зачем Жене было убивать Матильду? Они ведь только здесь, на семинаре, и познакомились. Никаких дел вместе не вели. Не ссорились. В близкие отношения не вступали… Или, вдруг осенило Римму, она об этом просто не знает?

Но тогда, тогда…

Винсент по-прежнему стоял рядом. Как вышколенный слуга, он терпеливо ждал, пока белая госпожа дозволит ему идти.

Римма быстро заговорила:

– Послушай, где здесь поблизости есть Интернет?

– В Чауди, – откликнулся парень. Встретил ее непонимающий взгляд и объяснил: – Это городок километрах в двадцати отсюда. Я могу поехать с вами и показать.

Пока Римма ехала – позади Винсента, что оказалось куда приятнее, чем за рулем, – на своем мопеде, она составила в уме письмо, которое намерена была отправить начальнику, директору детективного агентства Павлу Синичкину:

«Дорогой Паша! Ты, наверное, считаешь, что я по-прежнему в депрессии? Или наоборот – излечиваю свою сердечную рану страстными тропическими романами? Так вот: ни то, ни другое. Я здесь работаю – причем пока, признаюсь честно, не очень удачно и, разумеется, бесплатно. И очень прошу тебя, в нарушение традиций – ведь обычно я выполняю все твои поручения, – на сей раз исполнить мою просьбу. Тут умерла одна русская туристка. Местные менты считают, что у нее просто случился инфаркт, но я думаю, что женщину убили. Более того – подозреваю, кто убил. Но не знаю, как мерзавца зацепить. На тебя последняя надежда. Пожалуйста, узнай: существуют ли какие-то точки соприкосновения у некоей Матильды Громовой, 1965 года рождения, проживавшей в Санкт-Петербурге, и у Евгения Мединова из Москвы, на вид – лет двадцати трех. Если удастся узнать, моя признательность тебе будет бесконечной. В любом случае ответь мне немедленно. С любовью, твой верный секретарь Римма – из тропиков, город Чауди».

Интернет-кафе в крошечном городишке оказалось пристойным. Работал кондиционер, подавали настоящий эспрессо, и сайты открывались мгновенно. Девушка просидела здесь целый час. Уже перед уходом она еще раз заглянула в свой почтовый ящик, нашла в нем ответ от Синичкина:

«Дорогая Римма! Твоя признательность мне не нужна. Лучше возвращайся отдохнувшей и излеченной на работу. А что смогу – узнаю. Однако имей в виду: самостоятельные расследования редко удавались даже доктору Ватсону. А миссис Хадсон они не удавались никогда. На всякий случай не выключай телефон. П.С.»

* * *

Звонок от Павла выхватил ее из небытия глубокой ночью.

Римма, не разлепляя глаз, взяла с тумбочки телефон, на ощупь нажала на «прием», хриплым со сна голосом пробормотала: