Промежутье - Ребекка К. С. Ансари Страница 15

Гас усмехнулся, схватился за перила и набрал полную грудь воздуха. Его крик разнёсся над рекой и городом, сливаясь с рокотом воды, скрежетом тормозов и пронзительными автомобильными гудками. Он как будто вспорол марево речного тумана и едких выхлопов, диким зверем рванулся на волю и постепенно затих. А потом Гас закричал снова.

Испустив четыре или пять воплей, Гас повернулся к Куперу. Лицо у него как будто просветлело, на щеках появился румянец. Купер вопросительно поглядел на него, выгнув бровь.

Гас кивнул.

Мальчики одновременно отклонились назад, на секунду застыли под острым углом к тротуару, а потом так же синхронно швырнули тела вперёд и повисли на перилах.

Теперь они вопили в унисон, но ни один водитель даже не обернулся на двух мальчишек, изливавших горечь и обиду на мир. Купер выплёскивал в крике все те мерзкие, ядовитые мысли, которые не смел даже записать в дневнике: «Папа никогда меня не любил. Меня не за что любить. Это я во всём виноват».

Прокричавшись, Купер всегда испытывал облегчение, но в этот раз, с Гасом, финал получился совсем уж неожиданный. Последний вопль мальчишек закончился дружным взрывом хохота.

– Лучше? – хрипло спросил Купер, когда наконец сумел отдышаться.

– Ага, – кивнул Гас, привалившись к перилам. Вид у него был обессиленный, но довольный. – Круто. Мне нужна пастилка для горла!

– Пастилка? Сразу видно, что ты живёшь с древней бабкой!

Гас шутливо двинул Купера кулаком в плечо.

По мосту навстречу друг другу загрохотали два тяжёлых грузовика. Они одновременно достигли середины и пронеслись мимо мальчиков, отчего мост заходил ходуном. Гас испуганно вскрикнул и схватился за перила обеими руками. Купер же, наоборот, встал в позу сёрфера на доске.

– Жуть! – выдохнул Гас, когда затих рёв двигателей. – У вас что, мосты из фанеры?

Купер задумчиво растопырил пальцы.

– Ну так в этом же весь кайф, – сказал он. – Мост жутко старый. Его давно хотят снести и построить новый, но пока это всё один трёп. Ты приходи сюда в час пик – увидишь, как он трясётся. Кажется, что рухнет прямо под ногами!

– Спасибо, не хочу.

Настала очередь Купера подшутить над испуганным другом. Он состроил точно такую же гримасу, как Гас тогда, в столовой, после разговора о его бабушке. Последовал новый взрыв хохота. Успокоившись, мальчики встали рядом, облокотились на перила и принялись молча разглядывать город.

Наконец Гас сказал:

– А вообще тут красиво.

– Правда? – Куперу очень нравился этот вид на город с бесчисленными небоскрёбами из бетона, стали и стекла. Отсюда можно было рассмотреть и старые здания, построенные больше сотни лет назад. В ясные дни река становилась ярко-голубой и отражала тысячи окон. В самом деле, очень красиво – и так непохоже на их район с обшарпанными, невзрачными домами. Их улица казалась дурным сном, о котором давно уже забыл роскошный город.

Купер показал Гасу свои любимые здания: башни комплекса «Марина-Сити», похожие на кукурузные початки; волнистый небоскрёб «Аква»; строгий чёрно-белый «Аон-центр», издали напоминавший сложенный веер. А за ними, конечно же, виднелась гордость Чикаго: «Сирс-Тауэр», второе по высоте здание в США. Купер помнил, что башню переименовали, но в их семье никто до сих пор не привык называть её «Уиллис-Тауэр».

Отчего-то приятно было ощутить себя песчинкой на фоне огромного города, где переплелись миллионы человеческих жизней и судеб. В такие минуты Куперу казалось, что с его собственной частичкой мира можно как-нибудь смириться. Наверное. Она ведь совсем крохотная.

– А ты знаешь, что на День святого Патрика реку красят в зелёный цвет? – спросил он Гаса.

– Да ты что? – ахнул тот. – Как?

– Ну, есть какой-то секретный порошок, его сыплют в воду. Цвет держится всего несколько часов, но выглядит круто. В марте сам увидишь.

– Ну… может, – протянул Гас, и Купер понял его неуверенность. До марта ещё далеко. Кто знает, как пойдут дела в их семье?

– Как ты думаешь, – начал Купер, – когда они определятся? Ну, твои мать с отцом?

– Без понятия. Знаешь, как говорят: не задавай вопрос, если не готов услышать ответ.

Купер покивал и неожиданно для самого себя выпалил:

– Я тебе наврал.

Гас явно опешил от внезапного признания.

– Чего?

– Я тебе наврал. Про отца. Что он в армии.

Гас снова уставился на воду, видимо, не зная, что сказать.

– Я это придумал, потому что по правде… Ну, мне было стыдно. На самом деле он кардиолог. Живёт в Сан-Диего.

– Кардиолог? Врач, что ли? – Гас поглядел на Купера с недоумённым смешком. – Что же тут стыдного?

Купер и сам толком не понимал, зачем завёл этот разговор. Он вроде бы не собирался обсуждать семейные дела.

– Понимаешь, я думал… если отец военный, никому не надо объяснять, почему он не приезжает.

– А-а, – тихонько протянул Гас. – Но Сан-Диего… Это же в Калифорнии, да? Там, наверно, круто?

– Не знаю.

– Ты серьёзно?

– Серьёзно. Я там никогда не был.

– Подожди, у тебя же предки три года как развелись?

– Ну да. Но отец меня в гости не зовёт. Наверное, просто… не хочет видеть.

Ну вот. Он сказал это вслух.

– Ох, ни фига себе! Это… – Гас замолчал: видимо, трудно было найти подходящие к случаю слова. – Да, как-то тебе не повезло.

– Это уж точно.

– А знаешь, мне тоже часто хочется наврать про родителей. Только я бы не сообразил насчёт военных. Это ты круто придумал, про десант.

Купер облегчённо засмеялся: как хорошо, что Гас не стал обижаться!

– Ну если уж врать, так с фантазией.

Гас поглядел ему прямо в глаза.

– Спасибо, что рассказал.

Купер кивнул. Ему тоже хотелось поблагодарить Гаса: за то, что всё понял и не рассердился, за то, что оказался человеком, которому можно открыть любую правду. Но подходящие слова не шли на ум, и он снова принялся разглядывать город. Некоторое время мальчики постояли молча. Наконец Гас сказал:

– И спасибо, что показал это место. Меня, правда, немножко отпустило.

– Ага, – кивнул Купер. – Меня тоже.

– Куп, иди сюда! – окликнула мать, когда они с Гасом подошли к дому. – Помоги занести сумки, пожалуйста!

Гас посмотрел на часы.

– Мне пора.

– Что, не хочешь сумочки таскать? – добродушно поддел Купер.

– Не-а! Завтра увидимся?

– Ага. Пока!

Гас помахал рукой всему их семейству и зашагал дальше, к дому миссис Грымз.