Самсон и Надежда - Андрей Курков Страница 15

— Да я без предупреждения, — стал оправдываться Самсон. — Хотел новостью поделиться!

— Какой новостью? — Она сняла платок, повесила его аккуратно на спинку стула, расстегнула полушубок, присела.

— На службу определился, — сообщил парень.

— Не может быть! — всплеснула ручками девушка. — И куда?

— В милицию, Лыбедской участок.

— О! Так это у вас там рядом, на Тарасовской! И ходить на службу далеко не надо! — она улыбнулась.

— На Тарасовской? — повторил отец Надежды. Обернулся к жене, уже наполнявшей чашки чаем. — А помнишь, мы туда к Савельевым в гости ходили?

— Не к Савельевым, а к Трушкиным, — поправила жена. — Савельевы на Назарьевской жили, а Трушкины возле Мариинского приюта, на Паньковской.

— Ах да! — закивал глава семейства. — Все-то я перепутываю!

С пледом на спине перекочевал Трофим Сигизмундович за стол. Все расселись дружным кругом.

Самсон, видя, что к чаю ничего не предложено, ощутил легкий голод. Но тут зашумело что-то в его голове. Словно птица, хлопая крыльями, попыталась через оголенную ушную раковину и через повязку внутрь, в голову влететь. Закрыл он правый висок ладонью, вызвав на себя вопросительные взгляды и отца, и матери Надежды.

— Рана не зажила еще? — участливо спросил Трофим Сигизмундович.

— Иногда побаливает, — ответил Самсон, опуская руку и чувствуя неловкость.

А тут опять шум услышал и как бы оглянулся, в поисках того, кто этот шум производил. И опять поймал на себе смущенный от любопытства взгляд хозяйки.

И на фоне этого непонятного шума прозвучали громко, словно не рядом, а прямо внутри его головы два выстрела, отчего он вскочил и почему-то к окну бросился. Выглянул на улицу с высоты второго этажа, не видя на ней никакого движения и вообще никого.

— Вы слышали? — спросил Самсон, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Что слышали? — уточнил отец.

— Выстрелы!

— Не было, — ответила Надежда обеспокоенно. — Я не слышала.

В голове Самсона продолжали нагромождаться шумы, тяжело сдвинулась рядом мебель с протяжным скрипом по деревянному полу. Он уже начал догадываться, откуда все это слышит. И от этого стало ему страшно, страшно и неудобно перед семьей Надежды.

— Извините, мне надо бежать! — Он повернулся к окну спиной, посмотрел на двери в коридор и прошел туда спешным шагом. Спрыгнул по деревянной лестнице к выходу из дома. И по улице действительно побежал, чувствуя в ногах и силу, и усталость и пытаясь не наступать на разбросанные по булыжнику мерзлые осколки мусорных сугробов, с которыми, похоже, субботник накануне боролся по всему городу. После нескольких минут бега он сбавил против своей воли шаг, почувствовал, что наваливается на его плечи тяжесть, которую ему не снести. И тут увидел впереди у обочины пролетку с извозчиком. Запрыгнул.

— Гони к милиции на Тарасовскую! — крикнул неподвижному увальню, сидящему на передней лавке.

Тот, в шапке с опущенными ушами, обернулся, и увидел Самсон его неприятельские глаза и скривившийся рот, и жидковатую бородку.

— Не поеду! — прошипел он. — Я свою гнедую вашими талончиками с печатью не накормлю! Мне на овес надо работать!

Вытащил Самсон из кармана пальто «керенку» — сороковку. Толстая кисть извозчика высунулась из длинной трубы широкого рукава мешковатой, во множестве складок, подпоясанной красным кушаком темно-синей поддевки, выхватила «керенку», и тут же словно плечи у извозчика поднялись, а на самом деле поднял он только правую руку и стеганул свою гнедую, прикрикнув: — Но! Но!

И застучали колеса пролетки по булыжникам, а Самсон, пытаясь отдышаться, глазел по сторонам и вперед тоже заглядывал.

Когда только закричал извозчик: «Тпру!», натянув поводья, а лошадь еще не остановилась, спрыгнул уже Самсон на дорогу и в открытые двери милицейского учреждения забежал. И сразу по лестнице вверх, перехватывая левой рукой красные перила. Остановился в дверях кабинета, который ему Найден определил. Перед его столом лицом вниз красноармеец лежал. Справа, на полу, облокотившись спиной о низ кресла, лежал сам Найден, прикрывавший ладонью рану над сердцем, из-за которой верхняя часть френча потемнела, напитавшись кровью. Два красноармейца, стоявшие почему-то бездеятельно слева, покосились на вбежавшего Самсона. А он бросился к Найдену.

— Что тут? — выкрикнул. — Что случилось? Вы ранены?

— За врачом уже побежали, — выдавил из себя Найден. — Эти вот дураки дезертира привели, а обыскать его не додумались! А он наган выхватил! И успел стрельнуть, пока я его не убил!

Застучали ноги по лестнице и через мгновение в кабинет втолкнули молодого парня с желтым саквояжиком в руке. За ним следом ввалился, тяжело дыша, тот самый мужик в черной куртке, который стол у Самсона реквизировал.

— Давай! Быстро лечи! — скомандовал он парню, кивая на раненого.

— Это кто? — спросил, глядя на парня, Найден.

— Доктор! Прямо из университета привезли!

— Студент? — В голосе Найдена прозвучало возмущение.

— Четвертый курс, уже выученный!

Найден еле себя сдержал, чтобы не сказать еще что-нибудь обидное. Самсон это по его болезненно искривившемуся лицу увидел.

Студент опустился на колени рядом с раненым и раскрыл на полу саквояжик. В руках у него блеснуло лезвие.

— Что это? — спросил Найден.

— Медицинский нож, надо же рану освободить!

— Не трожь! — захрипел раненый. — Я тебе дам резать! Помоги снять! Кто мне потом новый френч пошьет? Ты?

Найден, постанывая, приподнял руки, показывая, что сначала надо с правой руки рукав стянуть. Самсон бросился на помощь студенту. Раздели они Найдена быстро и аккуратно, не причинив никакой дополнительной боли.

— Вы спиной на пол лягте! — попросил раненого студент, вытаскивая из саквояжика пузырьки и бумажный пакет с бинтом.

Самсон поднялся на ноги, подошел к убитому дезертиру и тут увидел, что письменный стол кровью забрызган. Неприятно стало Самсону, и он будто вкус этой чужой крови на своих губах ощутил. Захотелось сплюнуть.

Осмотрелся по сторонам, увидел, что стариковатый Васыль тоже в кабинет заглядывает.

— Принесите воды и тряпку, — попросил он Васыля.

— Воду я вон для доктора принес. Больше пока нет. Только в чайнике немного чая!

— Давайте чай! — попросил Самсон.

Пока оттирал он уже подсыхающие кровяные пятна со столешницы и ящиков, студент бинтовал грудь Найдена белоснежным бинтом. Даже только краем глаза следя за этим, чувствовал Самсон неудобство из-за того, что его бинт на голове такой грязный и обтрепанный.

— Васыль, раздень его! — прозвучал вдруг голос Найдена тверже и решительней.