Живые факелы - Алексей Макеев Страница 14

Женщина замолчала, крупные слезы катились по ее щекам. Дэн протянул стакан с остатками воды и спросил:

– Может быть, у вас в аптечке что-то из успокоительных средств имеется? Я могу посмотреть, если вы не против.

– Не надо. Я сейчас успокоюсь. Рассказывать недолго осталось, – отказалась она.

– Остальное я знаю. Кое-что охранник сообщил, кое-что врач. Теперь будет лучше, если вы на мои вопросы ответите. Как думаете, хватит сил?

– Задавайте свои вопросы, – устало произнесла женщина.

– Вы заметили, что у мужа изменился цвет глаз?

– Это уже пока в машине ехали, произошло. Дома с глазами было все в порядке.

– Вы в этом уверены? – переспросил Дэн.

– Абсолютно уверена. Мы полдороги проехали, я в зеркало заднего вида взглянула, Ванечка на меня смотрел. Вот тогда белки глаз цвет и стали менять. Сначала покраснели, а потом фиолетовым цветом залились. Но к тому времени я уже ничему не удивлялась.

– Почему?

– Да потому что поняла, что не простуда это никакая, не ангина, а что-то гораздо серьезнее. И еще поняла, что опоздали мы с обращением к врачу. Серьезно опоздали.

– Какие еще новые симптомы появились в пути?

– Трясло его, как в лихорадке, но, думаю, это от температуры. А больше ничего.

– Он что-то говорил по дороге? Может быть, состояние свое описывал? Например, что головная боль сильная или кости ломит.

– На глаза жаловался. Щипало сильно. Он почти всю дорогу ехал, прикрыв веки. А, вот еще что вспомнила! – воскликнула женщина. – Когда я его в машину сажала, он что-то про ноги говорил. Точно не помню, у меня тогда голова была занята только тем, чтобы усадить его успеть, пока он снова в дом не рванул. Кажется, он говорил: или «ног не чувствую», или «ноги горят», что-то в этом роде. Как думаете, это важно?

– Не знаю. Но мы обязательно проверим, что с его ногами произошло, – пообещал Дэн. – Татьяна Алексеевна, охранник говорил, что муж ваш сам передвигаться не мог, а когда санитаров увидел, то побежал от них, это так?

– Не думаю, что он мог хоть что-то видеть, – возразила она. – Пока мы его по двору вели, он в полубессознательном состоянии был. Мне кажется, он и не понимал вовсе, где находится, а когда ближе к приемному покою подошли, вот тогда и попытался убежать, но из-за санитаров ли, или другая причина была, сказать не могу. Мне показалось, что ему привиделось что-то.

– Почему вы так решили?

– Слишком внезапно это произошло. Шли мы медленно. Он какой-то чересчур тяжелый стал, вдвоем с охранником еле тащили. Я все время в землю глядела, боялась оступиться. Да еще жара эта. Пока по тенечку шли, еще терпимо, а как на солнце вышли, так с меня пот градом потек. А потом Ванечка вырвался, и начался весь этот ужас.

Женщина закрыла лицо руками, будто пыталась таким образом отгородиться от воспоминаний, и зарыдала. Дэн не сделал попытки успокоить ее, давая возможность выплеснуть накопившиеся эмоции. С подносом в руках вошла Маша. Она внимательно посмотрела на женщину, перевела взгляд на напарника, укоризненно покачала головой, но ничего не сказала. Вместо этого сунула ему в руки поднос, прошла на кухню и вернулась оттуда, неся табурет. Поставив его у изголовья кровати, пристроила поднос так, чтобы женщина могла самостоятельно дотянуться до тарелок, и требовательно проговорила:

– На сегодня воспоминаний достаточно. Татьяна Алексеевна, вам нужно подкрепиться, а потом попытаться поспать.

Рыдания постепенно стихли, женщина открыла глаза и вопросительно взглянула на Дэна, точно испрашивая разрешения приступить к приему пищи.

– Еще только один вопрос, – произнес тот. – Скажите, на вашей улице всегда так пустынно?

– И вы заметили? – покачала головой Татьяна Алексеевна. – Да попрятались все. Как про Ванечку моего услышали, так и попрятались.

– Куда? Зачем? Отчего? – наперебой стали допытываться агенты.

– Соседи думают, что Ванечка на работе заразу подцепил. Решили, раз с железной дорогой связан, значит, чуть ли не каждый день с неграми да с азиатами общается, а у тех на родине каких только болячек нет. Теперь на улицу боятся выходить. Думают, что инфекция эта по воздуху передается, и ждут, не помру ли и я следом за Ванечкой. Я вот тоже ждала, да напрасно, видно, еще пожить придется. – Немного помолчав, она стала выпроваживать непрошеных гостей. – Устала я от разговоров. Вы идите, за меня не беспокойтесь. Теперь уж оклемаюсь.

– Спасибо за помощь, Татьяна Алексеевна, – поблагодарила женщину Маша.

– За что ж спасибо, я и не сделала ничего. А вы, если необходимость появится, обращайтесь.

– Непременно воспользуемся вашим предложением, – пообещал Дэн, и агенты, попрощавшись, вышли на крыльцо.

– Куда теперь? – поинтересовалась Маша.

– Нужно посетить еще одного очевидца, и на этом, пожалуй, остановимся, – ответил Дэн. – В целом картина и так ясна, но лишний раз убедиться в своей правоте в нашем деле не помешает.

– Интересно, что для тебя прояснилось благодаря разговору с несчастной вдовой? Видимо, все самое важное я пропустила, – посетовала Маша.

– Значит, следующий визит тем более необходим, – подытожил Дэн, сбегая с крыльца. – Догоняй, нам еще к соседям заглянуть надо успеть.

Маша двинулась вслед за Дэном. Тот пересек проезжую часть и остановился у калитки напротив. Она оказалась закрытой. Сколько Дэн ни стучал, сколько ни кричал, соседи не отозвались. Тогда он перешел к следующему дому. Процедура со стуком и криком повторилась. И снова на призывы Дэна никто не отозвался.

– Вероятно, все на работе, – предположила Маша.

– Дома они, просто открывать боятся. Наверняка видели, что мы от Востриковых вышли, следовательно, могли заразиться. Да, не слабо их Ванечка напугал, – покачал головой Дэн.

– Почему ты решил, что в доме кто-то есть?

– Видел, как в крайнем окне занавеска шевелилась, только и всего, – признался он. – Ладно, пойдем другим путем. – И с этими словами вернулся на ту сторону улицы, на которой стоял дом Востриковых, прошел вдоль дороги, свернул к низенькому забору и снова постучал. На этот раз и Маша заметила движение занавески в узком окошке, но входную дверь открывать не спешили. Тогда Дэн перемахнул через забор и решительным шагом направился к крыльцу. В окне показалось лицо хозяйки. Приоткрыв форточку, она крикнула:

– Покупать ничего не буду, уходите!

– Я ничего не продаю. Мне бы водички, хозяйка, хоть с полведра, – обратился к ней Дэн.

– Нет у меня ведра. Шли бы вы подобру-поздорову! – снова крикнула женщина.

– Да я верну, – заверил ее Дэн и начал пространно объяснять: – У нас машина заглохла. Радиатор закипел, теперь пока не охладим, с места не сдвинемся. Выручите, я в долгу не останусь!

Говоря это, Дэн полез в нагрудный карман, делая вид, что собирается достать бумажник. Женщина продолжала подозрительно смотреть на него, но даже Маше было видно, что недоверие ее тает на глазах.