Шесть извилин под фуражкой - Михаил Серегин Страница 14

– Не маленький, а влюбленный, причем в жену капитана Мочилова, – поправила его Зося.

– Леха, да ты не волнуйся, я тебе мешать не стану, если что, – подмигнул Пешкодралову Федя.

– Никаких если, – строго проговорил Веня. – Думать надо только о деле. Поняли?

– Поняли, – за себя и за Леху кивнул Ганга. – Сделаем все, что в наших силах.

– А я как следует осмотрю кусты, может, еще что полезное обнаружу, – для себя решил Веня.

– Может, и я смогу вам чем-нибудь помочь? – робко спросила Зося.

– Нет, пока не надо, – покачал головой Кулапудов. – Если понадобится твоя помощь, то мы немедленно к тебе обратимся. Хорошо?

– Хорошо, – со вздохом согласилась девушка. – Я все равно хотела в ближайшие дни посидеть в библиотеке.

– Значит, каждый отправляется выполнять свое задание, – поставил точку в совещании Веня и первым вышел из комнаты.

– Ребята, – обратился Федя к близнецам и Диролу, – нам теперь на обед все равно не попасть, прихватите что-нибудь пожевать.

– Не волнуйся, – блеснул улыбкой Зубоскалин. – Выпрошу поесть для вас у тети Клавы, уж она-то мне никогда не откажет.

* * *

Федя едва поспевал за несущимся по улицам Пешкодраловым. О том, что Леха был известным ходоком, знали все в школе милиции. Чтобы поступить в школу милиции, Пешкодралов протопал сотню километров, разделяющих его родную деревню и Зюзюкинск. Федя тоже умел быстро ходить и бегать, выдерживал многие физические нагрузки, которыми щедро одаривал курсантов Садюкин, но все же до Лехи ему было далеко. Федя понятия не имел, где они сейчас находятся, но это его мало волновало, потому что он полностью положился на своего друга и проводника, ведь Пешкодралов точно знал, где живет капитан Мочилов.

А Леха все шел и шел, не обращая внимания на пыхтящего за спиной друга и устремив взгляд, поддернутый дымкой влюбленности, вперед.

– Скоро мы придем? – с трудом переводя дыхание и стараясь не отставать от Пешкодралова, спросил Ганга.

– Наверное, – не оборачиваясь, бросил Леха.

– А на какой улице он живет?

– На Пулеметной.

– Стой! – заорал Федя, сам удивляясь тому, что в нем еще остались силы на такой крик.

Однако Леха продолжал стремительно идти вперед.

– Да стой же ты! – снова закричал Ганга.

Но Пешкодралов не обращал на его крик никакого внимания. То ли он подумал, что это специальная уловка Феди, который решил таким образом отвоевать себе короткий отдых, то ли просто не слышал криков. В общем, Леха продолжал идти.

И тогда Ганга решился на крайние меры. Собрав последние силы, он кинулся на Леху и врезался головой прямо в его спину. Леха, не ожидая такого коварного поступка, не удержался и полетел на асфальт, подминаемый Федей. Зато это падение имело весьма ощутимый результат – Леха наконец-то вернулся из своих мечтаний на бренную землю и завопил:

– Люди, убивают! Люди!

– Да никто тебя не убивает, – донесся сверху голос Феди. – Просто я не нашел другого способа заставить тебя меня выслушать.

Услышав Гангу, Леха на минуту успокоился, но тут же снова заорал:

– Тогда слезь с меня! Что люди подумают!

Федя скатился с Пешкодралова и только в этот момент обнаружил, что вокруг них действительно начали собираться любопытные прохожие, которые с интересом наблюдали за валяющимися на асфальте молодыми людьми в форме курсантов.

– Батюшки, что же это делается, – причитала полная женщина неопределенного возраста с плетенной из соломы сумкой в руках. – Вы поглядите только, уже и милиционеры драться на улицах стали. А что тогда требовать от других?

– Вы правы, дорогая, – кивала стоящая рядом дамочка, больше напоминающая засушенную воблу, чем человеческую особь женского пола.

– Никакой культуры, никакой нравственности. Одни только насилия, убийства и разврат.

Какое отношение к сложившейся нелепой ситуации имеет разврат, Федя так и не успел понять, потому что тут же услышал еще одну нелепость в их с Лехой адрес.

– Да при чем здесь нравственность?! – заметил толстый лысый мужчина. Он все время держал возле уха трубку сотового телефона, как будто иначе она отвалилась бы вместе с этим самым ухом. – Они, видать, барыш не поделили. Менты, они сейчас круче мафии. У них ведь тоже у каждого своя территория.

– Да нет, тут, видимо, дело международного масштаба али там драка на почве расизма, – заметил седой старичок, видимо, из той части пожилого населения города, представители которой обожали следить за событиями во всем мире и стремились всем показать свою эрудированность и осведомленность. – Этот-то черненький так и прыгнул на белого, видать, тот шибко его обидел.

– Что творится, что творится, – вновь запричитала тетка с сумкой.

– Да вы что, с ума все посходили?! – не выдержав таких оскорблений в адрес всей милицейской братии, закричал Федя. – Ничего мы не делим! И вообще, лучше вам всем разойтись, иначе придется вас силой разгонять! Ничего тут интересного нет.

– Подумаешь, не очень-то и хотелось на вас любоваться, – фыркнула «вобла» и, демонстративно развернувшись, принялась выбираться из толпы.

За ней последовала и тетка с сумкой. Потихоньку толпа начала рассасываться, остался только мужик с «приклеенным» к уху мобильником.

Он подошел к курсантам и отеческим тоном заметил:

– Вы бы, ребята, поаккуратнее. Территориальные разборки – это дело, конечно, понятное, но нельзя же так явно самих себя дискредитировать в глазах простого народа.

– Дядя, вы что, глухой? – окончательно пришел в себя Пешкодралов. – Вам же русским языком сказали, что никаких территориальных разборок мы не устраиваем. Просто так получилось, что Федя, – он ткнул пальцем в грудь Ганги, – споткнулся и нечаянно свалил меня с ног, а я просто испугался. Понятно?

– Понятно, – кивнул мужик. – Только я вам все равно не поверил, – и еще раз окинув ироничным взглядом курсантов, он повернулся и пошел прочь.

– Вот народ пошел, – все еще продолжал возмущаться Леха. – Даже из пустяка такую проблему создадут, только диву даешься! Ну упали мы и что теперь? Да, кстати, – неожиданно вспомнил он, – а ты чего это меня толкнул?

– Потому что ты Пулеметную улицу давным-давно пробежал.

– А почему ты меня не остановил? – удивленно спросил Леха.

– Потому что за тобой бежал и по сторонам не смотрел. Ты хоть иногда можешь головой думать? – Федя постучал себя указательным пальцем по голове. – И вообще, ты можешь хоть о чем-нибудь думать, кроме жены Мочилова?

– Не-а, – расплылся в глупой улыбке Леха. – Сам не знаю, как это получается. Иду себе, а перед глазами она.

– Ну все, хватит, – не выдержал неизменно добродушный Федя. – Теперь перед твоими глазами буду я, и только попробуй еще раз так глупо улыбнуться, – Ганга приставил к носу Пешкодралова шоколадного цвета кулак.