Повесть о настоящем пацане - Кондратий Жмуриков Страница 13

Валик, естественно, понятия не имел, отчего эти ключики и зачем они здесь спрятаны, но все же припрятал их в кармашек – на всякий случай.

Покойного он решил оставить в том же виде, что и нашел, то есть – без признаков жизни. Как только Валик собрался отправиться куда-нибудь подальше от этого неприятного места, справедливо полагая, что дольше здесь находиться небезопасно для его психики, на лестнице раздались шаги. Бежать было по большому счету некуда, если не считать окна, которое выходило на школьный двор и находилось от земли не менее, чем в десяти метрах. Немного переоценив свои силы, Валентин резво перекинул свое тело через подоконник и повис на карнизе, держась за него руками.

В эту же минуту в комнату ввалилось, судя по голосам, двое человек, который оживленно болтали о чем-то своем. Завидев труп, один сказал другому:

– Так. Я обыскиваю этого отморозка, а ты – мебель.

– Но тут нет мебели, только кресло, – отозвался второй.

– Вот кресло и осматривай, умник.

Послышалось пыхтение, которое порядком помогло Валентину, который от непривычной боли в запястьях стал негромко поскуливать. На грани своего терпения, Валентин услышал:

– Ну что?

– Ничего.

– И у меня – пусто. Босс сказал, что Бумб всегда держал ключи при себе.

– Значит, одно из двух: или босс ошибся, или у Бумбастика сменились привычки.

В этот самый момент пальцы Валентина разжались и он с воплем полетел вниз. Один из посетителей покойного высунулся на шум в окно, проследил полет Валентина и произнес:

– Или же кто-то у него до нас побывал.

* * *

Забравшись по трубе на свой этаж, Женя незамеченной проскользнула в окно собственной квартиры и стала красться по коридору, избегая попадаться на глаза даже чернорабочим. К ее радости, если кто из родственников дома и был, они очень тщательно скрывали свое присутствие: Женя никого не встретила. Вне себя от радости, шелестя непрозрачным мусорным мешком и уже начиная ощущать выделение в кровь дефицитного адреналина, Евгения проникла в свою комнату и замерла от неожиданности. На месте ее старого шкафчика из цельного дуба стояла пластиковая горка с нагроможденными на нее кусками разноцветных камней.

– Мама! – зверем взревела Женя, уже совершенно не боясь обнаружить свое присутствие в доме. – Мама-а-а! – надсаживалась она, презирая наличие в своей комнате телефона.

– Ты чего орешь? – строго спросила мама, которая в маске из красной глины напоминала пигмея на тропе войны. – Сколько раз говорить – хочешь есть, сходи на кухню. Я тебе что, прислуга?

Снежана Игоревна швырнула на стол бутерброд с синтетической икрой и повернулась, чтобы уйти.

– Мама! – взвизгнула Женя. – Куда ты дела мой комод?!

– Кого?

– Ну, шкаф, шифоньер, буфет, стенку – какая разница?

Вот тут, на месте этого геологического дерьма был. Где?!

– Во-первых, я хочу вам напомнить, леди, – строго начала Снежана Игоревна, вспоминая все наставления Тверской.

– Я хочу напомнить вам о ваших манерах: так разговаривать не достойно порядочной девушки. Во-вторых, это – не геологическое дерьмо, как вы изволили выразиться. Это – модный натуро-модерновый интерьер – заказала по каталогу. Камни, между прочим, натуральные…

– А в-третьих, мама, ты образцовая дура!!! – безапелляционно заявила Женя, побагровев от бессильной ярости. -

Где шкаф, я в последний раз по хорошему спрашиваю?

– Нет больше твоего шкафа, – леденея на глазах сказала Снежана Игоревна. – Я его выкинула, это старье. В нем жила моль. И к тому же, в нем хранила свои тряпки еще твоя прапрабабка. Этакий анахронизм.

Последнее слово было весьма к месту вставлено, что заставило загордится Снежану Игоревну, которая не могла успокоиться, не вставив какое-нибудь умное слово в разговор. До того момента она просто не могла выучить что-то другое.

– Какая моль? – спросила перепуганная Женя.

– Белая, – еще более холодно ответила Снежана Игоревна, поворачиваяся к дочери спиной.

– Мама! Ты хоть вещи мои оттуда вытащила? – упавшим голосом со слабой надеждой спросила Евгения, чувствуя острое желание дать маме по ее фарфоровой голове.

– Нет, – невозмутимая и гордая Снежана Игоревна проплыла по коридору прочь, выразив своим затылком глубокое презрения к дочери, которая явно пошла в отца-плебея.

– Лохушка, – прошипела дочь и поторопилась к выходу из квартиры.

Сбежав пешком вниз, Женя поинтересовалась у дородного ОМОНОВца, сторожившего вход:

– Скажи-ка, дядя, ты сегодня весь день тут?

– Ну, – пробасил дядя, старательно разглядывая долговязую Женину фигуру в тщетном усилии распознать ее половую принадлежность. – Тут из триста двадцатой квартиры сегодня шкаф выносили, – продолжала Евгения, жадно глядя на тугую кобуру охранника.

– Ну, – глубокомысленно подтвердил тот.

– Кто нес и куда?

– А тебе зачем? – порадовал ОМОНОВец своим разнообразием лексического запаса.

– Понимаешь, мама в шкафу деньги прятала от папы. Ну, и достать забыла… Так куда повезли?

Проникнувшись чувством глубокого уважения к чужой частной собственности, служивый глянул одним глазом в компьютер и ответил:

– Фирма «Ситал». Горького тридцать, вход через арку.

Женя, и не подумав благодарить услужливого истукана, пробежала во двор, вскочила в Маринину машину и понеслась по указанному адресу, сворачивая в неустановленных местах и зажмуривая глаза при проезде на красный свет.

* * *

Пока те двое, которых очень интересовали ключи известного им одним назначения, выбегали на улицу, чтобы пообщаться с новоявленным «жмуриком», произошло одно очень важное событие, которые несколько повлияло на судьбу этого предприятия: машина со строительным мусором вырулила на автостраду и потерялась в потоке автомобилей. К сожалению, рычанию двигателя за поворотом никто в тот момент не придал значения, а потому представшая инициативным товарищам картина сперва не очень уложилась у них в голове.

– Это точно то самое место? – спросил один.

Второй вместо ответа отошел от стены здания и посмотрел наверх.

– Точно, – ответил он после этого. – Вон там окно. Оно открыто. За этим окном – комната Бумбастика.

Первый, не доверяя полученной информации, посмотрел наверх, потом – снова на асфальт, которым была покрыта площадка и спросил удивленно:

– А где тогда тот паренек? Улетел, что ли?

Действительно, предположить, что выпавший с порядочной высоты человек не оставило никаких следов своего пребывания на земле – даже мокрого пятна, было невозможно.

– Может, он каскадер? – задрав голову спросил второй.