Проклятье князей - Грицюс Зенонас Страница 11

Вечерело. Небольшая колонна из трех автомашин на большой скорости неслась по пригородной дороге. Впереди ехал грузовик с несколькими пленными, за которым следовал бронетранспортер и легковой автомобиль. Всем сидящим в них порядком надоели разбитие бомбовыми взрывами дороги, а во время коротких остановок – лазить по давно всеми забитыми и запущенными подземельями. Если командовавший отрядом штурмбаннфюрер оставался довольным увиденным, пленные со своей машины разгружали и оставляли там по нескольку длинных, чем то похожих на гроб, очень тяжелых цинковых ящиков одинакового темно – зеленоватого цвета. После чего они вновь тряслись по забитыми беженцами дорогами, стараясь не задеть их коляски, набитые самим необходимым и дорогим.

Пожалуй, один только штумбаннфюрер был в приподнятом настроении и даже не поскупился на похвалу профессору.

– Для Ваших преклонных Лет, Вы, профессор, великолепно ориентируетесь и помните даже малейшие подробности!

– Изучению истории Кенигсберга и всего, что с ним связано, господин Литценберг, я посвятил всю свою жизнь – почти полсотни лет, – устало и одновременно очень гордо ответил старик. О даже в самом сне я не мог предвидеть, что в последний раз в моей жизни эти старинные реликты я буду осматривать при столь печальных обстоятельствах. Особенно то страшное место, куда мы сейчас едем!

– Страшное? Отчего?

– Работая с архивом ордена крестоносцев, я обратил внимание на интересную деталь. Один брат ордена, служивший в канцелярии, очень подробно и красноречиво записал быль, из уст в уст ходящее среди братьев. Это легенда о страшном проклятии трех литовских князей, умерших от голода и жажды в какой то таинственной тюрьме ордена. Темными ночами князья, ставшие вечными признаками, приходят в замок и в полночь убивает уснувших стражей, сталкивая их со стены крепости.

– Значит, еще тогда наши предки понимали важность пропаганды, – расхохотался штурмбаннфюрер. – Прекрасная страшилка для нерадивой солдатни!

– Самое интересное было то, что эту докладную записку тут же поместили в личный секретный архив Великого магистра.

– Видно, такой юмор для сурового магистра показался слишком неуместным.

– Сперва я был склонен думать как и Вы, – признался профессор. – Но скоро в мои руки попала интересная смета на ремонт обыкновенного придорожного колодца в окрестностях Кенигсберга. Прочитав этот любопытнейший документ, я сразу задал себе две вопросы. Почему колодец вырыли в столь неподходящем месте? Отчего его ремонт стоил столько, сколько в те времена стоил небольшой домик горожанина? А главное – почему ее завизировал не какой нибудь чиновник ордена, а сам Великий Магистр, не занимавшийся хозяйственными делами? А найти это место, как говорят в Вашем ведомстве, было делом техники. Кстати, оно уже перед Вами.

… Литценберг оставил профессора в машине, а сам спустился в подземелье, удивившись изобретательству средневековых строителей. Вход в нее был мастерски замаскирован в стене колодца. Восемь на первый взгляд незаметных скользких выступов из камня, на самом деле оказавшимся очень удобными ступеньками для ноги, оканчивающихся около поверхности воды. Спустившись ними, знающий эту хитрость человек оказывался перед входом, который сейчас можно было бы назвать люком. Наверно, когда то ее закрывали маленькие кованные железные двери, но они уже давним давно были сорваны с петель или заржавели от вековой сырости…

Чуть помедлив, он осторожно лез в люк. «Все таки профессор непоправимый романтик, поверивший в страшные легенды, записанные каким то средневековым шутом.» – подумал штурмбаннфюрер. «Страшной тюрьмой» крестоносцев на самом деле оказались две пустые комнатки, больше похожие на каменные мешки. Литценберг поморщился – из за многовековой гнили тут невозможно было дышать, стало не хватать воздуха и он, мелком оглянувшись, уже собирался вылезать. Место для секретной базы диверсантов, за исключением мелких неудобств, конечно, было просто идеальной. Но его опередил выкрик командира взвода сопровождения унтерштурмфюрера СС Шульца.

– Господин штурмбаннфюрер, быстро поднимайтесь обратно, – взволнованно крикнул в колодец унтерштурмфюрер.

– Что случилось? – высунувшись в люк, недовольно переспросил Литценберг.

– Русские танки! Их передовой отряд прервал нашу оборону и совсем рядом с нами завязался бой. Если хоть один танк приблизится на дистанцию огневого поражения, нам несдобровать!

– Да, ты прав, – наверху оценив ситуацию, согласился Литценберг. – Риск слишком большой, времени на разгрузку у нас – увы – не осталось. Да и нет никакого смысла. Русские не дураки – их разведка обязательно поинтересуются, что нам нужно было около всеми забытого и никому ненужного колодца. Уничтожьте ненужных свидетелей, унтерштурмфюрер!

Штурмбаннфюрер кивком головы указал на столпившихся около грузовика пленных и с чувством до конца достойно выполненного долга пошел к машине…

… – Ошибся Ваш монах, профессор, – насмешливо сказал Литценберг. – Там я не нашел никаких следов помещения для пленных. Просто две маленькие комнатушки…

– Как сказать, как сказать, – уклончиво, не ввязываясь в спор ответил старик, с болью подглядывающий на толпы измотанных беженцев, медленно плетущихся по направлению к порту Пилау. – Кстати, это самое первое подземное сооружение города. Отсюда и начался этот уникальный опыт подземного строительства.