Жизнь ни о чем - Валерий Исхаков Страница 10

Машин по субботнему времени было немного, и мы свободно мчались со скоростью «Пассата» в приятной пустоте и тишине, не нарушаемой ничем. Деликатная наездница не стала портить музыкой путешествие. Может, боялась спугнуть бабочку с плеча? Хотя не уверен, что бабочки воспринимают звуки в том же диапазоне, что и мы.

— Скорее они реагируют на запахи, — сказала, не повернув головы, Наташа. И до меня дошло с запозданием, что мы уже несколько минут говорим о бабочках. После чего вдруг сразу, почти без перерыва, заговорили о машинах.

Понятно, что когда женщина — за рулем, в ней предполагается некоторое знание предмета. Но Наташа меня приятно удивила. Казалось, она знает об автомобилях все. И не просто знает, не нахваталась верхушек через Интернет и журнал «За рулем», а освоила их практически — и на «Мерсе» она поездила, и на «БМВ», и на «Лэнд-крузере»… А больше всего на свете, узнал я, хочется ей водить собственную машину: но только не «Пассат» и даже не «БМВ», хотя есть в фирме для представительства новая удлиненная седьмая модель… А как насчет «Пежо-206»? Шутите! Это для девочек-секретарш, для любовниц новых русских, на худой конец — для их жен, а она мечтает купить пусть небольшой, пусть двухдверный, но все-таки — джип.

Типа этого, показала она, и я согласился: да, от такого я тоже не откажусь, хотя мне, скорее всего, придется брать что-нибудь попроще, с четырьмя дверями, чтобы вывозить на дачу жену, детей, свекровь жены, что-то вроде… Киа-спортэйдж, подсказала Наташа и сочувственно кивнула: не лучший вариант, согласна.

— Вы и на нем ездили?

— Приходилось. Еще на старой модели. Смешная штука: чтобы отключить полный привод, там надо было не только остановиться, но еще и сдать примерно на метр задним ходом…

— Серьезно?

— Ну да! Чтобы муфты вышли из зацепления… Но это раньше. А на новой модели можно переключаться даже на ходу…

Так, профессионально переговариваясь, как бы меняя по ходу марки машин и примеряясь к ним, мы домчались до офиса Ирины Аркадьевны. Это недалеко от центра, на улице Гоголя, по соседству с американским консульством. Офис, собственно, занимал не все старое трехэтажное здание, а лишь полуподвальный этаж. Так что я в сопровождении Наташи не поднялся по лестнице, а спустился на один пролет, после чего оказался перед мощной бронированной дверью с глазком. Над дверью висела изящная и лаконичная вывеска: «ДАР».

— Дар Валдая? Или Набокова?

— Просто «ДАР», — улыбнулась Наташа. — Дизайн — Архитектура — Реклама.

— Архитектура? Строите дома? Коттеджи для новых русских?

— Нет. В основном осуществляем привязку к местности монументальной рекламы. Знаете, эти большие щиты…

— Я понял.

Наташа набрала на кодовом замке несколько цифр, и тяжелая дверь не распахнулась, а плавно и почти бесшумно отъехала в сторону.

— Впечатляет.

— В первый раз всех впечатляет. Клиенты сразу проникаются.

— Я давно уже проникся…

Мы оказались в прохладном, ровно освещенном коридоре. Камеры наблюдения, огнетушители, одинаково обитые коричневой кожей двери по обеим сторонам, а между дверями — ниши. В одной из ниш сияет аквариум с морской водой, в другой — фигура средневекового рыцаря в полном облачении, с тяжелым мечом в руке, в третьей неожиданно бюст Ленина на фоне развернутого красного знамени…

— Подарок автора на презентацию фирмы, — ответила на мой немой вопрос Наташа. — Теперь он наш ведущий специалист.

— Ленин?

Смешок.

— Нет — автор. А знамя осталось от учреждения, которое размещалось здесь до нас.

— Бежали перед наступающим капитализмом, бросив знамя социалистического соревнования…

Еще смешок — и дальше, дальше, дальше: Наташа чуть впереди и сбоку, я за ней. Профиль у нее был, пожалуй, резковат: не вылепленный, а словно вырезанный, остро заточенный нос, резко очерченные губы, темные, почти черные брови при рыжих ресницах и упрямый подбородок, но в целом, несмотря на фуражку, впечатление женственное. Хотя и недостаточно женственное, чтобы еще более женственной не показалась вся струящаяся и просвечивающая сквозь шифон Ирина Аркадьевна.

11

Прикосновение ее руки было приятно прохладным, что, видимо, объяснялось исправно работающим кондиционером. А может — прохладной близостью льда, который Ирина Аркадьевна сама, отпустив Наташу царственным кивком, раскладывала по высоким стаканам, заливая оранжево-красным кампари и апельсиновым соком.

— Вы ведь не за рулем, — сказала она. — Стало быть, вам не повредит. Впрочем, тут так мало градусов…

Я впервые попробовал этот напиток, горьковатый, отдающий леденцом на палочке, в общем — приятный, как и все приятно мне в этом очень просторном, похожем скорее на средней величины зал, чем на кабинет, помещении. Совсем не таким во время нашего телефонного разговора я его представлял. Из моего представления сюда перекочевали только три двери (одна, ведущая в приемную, две — неизвестно куда), обитые вишневой кожей, и под цвет дверей — кожаные кресла и стулья вдоль стен, а также стол черного дерева с изящным ноутбуком и застекленные стеллажи, уставленные от потолка до пола одинаковыми солидными папками с разноцветными наклейками. Но главенствовал надо всем огромный, шесть на шесть метров, рабочий стол, на котором высился макет центральной части города.

Пройти мимо макета я не мог. Это вам не какая-нибудь дешевая игрушка, нет — абсолютно точный, выдержанный в масштабе 1:50, макет, на котором вдоль умещалось три квартала, а поперек — два. Чьими-то умелыми руками воспроизведены каждый дом, каждый тротуар, светофор, уличный фонарь — даже деревья и те не просто условно зеленые, а той величины и породы, которые вдоль этих улицах высажены. И светофоры не просто так моргают красными и зелеными лампочками, а точно повторяют сигналы настоящих светофоров: из окна полуподвала я видел светофор у следующего перекрестка, и он же, только уменьшенный в пятьдесят раз, мигал на столе в такт своему старшему собрату.

Машины и трамваи, правда, не двигались, когда им загорался зеленый свет, а продолжали стоять там, где их поставили руки хозяйки кабинета и ее помощниц. Было бы слишком сложно, полагаю, наладить одновременное движение всех транспортных средств — и потом, куда им деваться, когда они доедут до края стола? Но зато трамваи, троллейбусы и автобусы — именно тех маршрутов, что проходят через эту часть города, а автомобильчики в точности повторяют очертания настоящих современных авто и носят на себе вполне реалистичные с виду номера.

Почти не удивляясь, разглядел я у подъезда здания, в котором находился, темно-зеленый задастый «Пассат» с тем самым номером, что продиктовала мне по телефону Ирина Аркадьевна. Обе дверцы «Пассата» были приоткрыты, и у каждой стоял крохотный, не больше четырех сантиметров в высоту, как того требовал масштаб, пластмассовый человечек. В высоком, коротко подстриженном блондине справа можно было узнать меня, а в рыжей девушке слева — шофера Наташу. Чуть дальше, в знакомом мне летнем кафе-мороженое за синей изгородью, сидели за столиком две похожие, словно близнецы, женщины — одинаковые короткие прически, одинаковые жакетики и блузки, одинаковые кукольные креманки с шариками, изображающими мороженое, перед каждой. В одной креманке шарики были коричневые, шоколадные, в другой — крем-брюле.