Криминальные прогулки - Фридрих Незнанский Страница 10

Инга несколько раз сжала и разжала кулак, чтобы спрятанная глубоко под кожей предплечья вена проявилась и можно было вогнать в нее иглу. Но ничего не вышло. Кожа так и осталась белой.

– Вот черт…

Инга сжала от досады зубы и попыталась найти вену методом тыка. Воткнув шприц в миллиметре от последней, трехдневной давности ранки, она потянула на себя поршень, надеясь, что внутрь одноразового пластикового цилиндра хлынет темная кровь, обнаруживая тем самым найденную вену.

Но нет. Кровь не пошла.

Инга ткнула иглу в другое место и снова оттянула поршень.

– Опять мимо… – прошептала она.

Так продолжалось несколько минут. Наконец, с седьмой попытки у нее получилось. Почти черная кровь впрыснулась в цилиндр и смешалась с раствором.

– Коктейль «кровавая мэри»… – улыбнулась бледными губами Инга. – Вкусно…

И она решительно вогнала содержимое шприца в вену.

Ждать пришлось недолго. Очень скоро стены подвала раздвинулись и сами собой окрасились в нежно-розовый цвет, пол оказался устелен лепестками цветов, а ее рваная майка и джинсы превратились в восхитительное подвенечное платье, в котором она выходила замуж за Игоря.

– Но где же он? – спросила сама себя Инга, оглядываясь по сторонам и не находя мужа в этом большущем зале, заполненном каким-то неземным искрящимся светом. – Он, наверное, там… – посмотрела она вверх. – Выше…

И, легко оттолкнувшись носками изящных туфелек, она взмахнула тонкими руками и взлетела сквозь растворившийся перед ней потолок ввысь, где ждал ее Игорь.

– Здравствуй! – улыбнулся он ей. – Где же ты была так долго?

– Я спала… – ответила Инга и виновато добавила: – Представляешь, мне приснилось, будто я ушла от тебя…

– Ушла? – удивился Игорь.

– Да…

И она тоже улыбнулась и покачала головой, словно поражаясь: «Нет, ну какая же глупость может присниться!»

– Прости меня… – сказала она Игорю.

Инга решила ничего не говорить ему про страшный подвал, в котором она очутилась. Этот сон уже ушел, и она надеялась, что он больше никогда не вернется…

Игорь ласково погладил ее по волосам, взял за руку, и вместе они полетели куда-то высоко-высоко, выше звезд…

А потом Инга решила показать мужу тот чудесный розовый зал, в котором она была недавно… Она, играя, вырвалась от Игоря и устремилась вниз, маня его за собой:

– Спускайся ко мне! Спускайся!

Но Игорь отчего-то испугался за нее и стал кричать:

– Не надо! Остановись!

А она не слушала и смеялась:

– Ну скорей же! Скорей!

Тогда он погнался за ней и уже почти настиг, почти схватил за край платья, но она выскользнула и соскочила в зал, неожиданно больно ударившись обо что-то виском…

– Обо что это я так? – потирая ушибленное место, огляделась она вокруг и вдруг увидела, что стены зала из розовых становятся грязно-серыми, лепестки цветов под ногами превращаются в какие-то вонючие тряпки, а ее великолепное подвенечное платье приобретает вид драной майки и джинсов. Она с ужасом посмотрела вверх, и в этот момент над стенами возник потолок, отрезав от Инги вот-вот уже готового спасти ее Игоря. И в глаза ее снова ударил свет лампочки…

Турецкий подъехал на своей «семерке» к желтоватой пятиэтажке, где на первом этаже, в квартирке окнами во двор, и проживал пенсионер Кудряшов. Когда Александр, припарковавший машину у подъезда, вылезал наружу, Николай Степанович как раз пил чай на своей кухне. Находясь еще у Игоря, Турецкий по телефону предупредил Кудряшова о своем визите, и теперь тот внимательно осматривал каждого подъезжающего или подходящего к дому, игнорируя только старух, детей и курсирующих между винным магазином и дворовой беседкой пьяниц.

– Это вы из Генпрокуратуры? – высунулся он в распахнутое окно, едва Турецкий приблизился к крыльцу.

– Да, – ответил тот. – А как вы узнали?

– А у вас под лобовым стеклом талона техосмотра нет. Не удосужились вы, видать, его пройти. Простых смертных за это крепко штрафуют, только самые отчаянные нарушители рискуют так вот гонять, а вы на нарушителя не похожи, человек вроде приличный, отсюда вывод – не тварь дрожащая, а право имеете! А! Каково! Наблюдательный я, правда?

Техталон Турецкий прятал в бардачке. Чтобы его не свистнули из паркуемой на ночь у дома машины, – такое уже бывало. Ухарей-то, не прошедших осмотр, вокруг вон сколько! Умыкнут чужой талончик и ездят с ним… Но пенсионеру Александр об этом не сказал. Зачем разочаровывать человека? И правда ведь наблюдательный! Узнал-таки в нем следователя! Ошибочным путем, но узнал! Правда, несколько резануло кудряшовское «человек вы вроде приличный», но… ладно уж! Неудачно выразился… Бывает…

Когда Турецкий зашел в подъезд и поднялся по ступенькам на площадку первого этажа, пенсионер, пулей прилетевший с кухни, уже открывал ему дверь:

– Прошу!

Александр прошел в квартиру. Пенсионер незаметно покосился на его ботинки, словно прикидывая – переобувать визитера в тапки или нет, и в конце концов решил не переобувать. Может, сробел, оценив значительность протянутого ему удостоверения, а может, просто ботинки у Турецкого были чистые.

– Чайку?

– Можно, – кивнул Турецкий и двинулся вслед за Николаем Степановичем на кухню.

Там, за ароматным «Липтоном» в пакетиках Кудряшов самым подробнейшим образом и рассказал «важняку» обо всем, чему был свидетелем. Турецкий слушал внимательно, в нескольких местах переспросил кое-что для уточнения, выпил две чашки чая с вишневым вареньем и на предложение: «Ну что, по третьей?» – ответил: «Не откажусь!»

По словам Николая Степановича выходило, что на встречу с красно-черным мужчиной Инга приехала сама и вначале разговаривала с ним охотно и приветливо, а потом вдруг между ними то ли ссора какая-то произошла, то ли еще что, а только трясти ее вдруг начало как от злости, и этот «гусь» стукнул ей кулаком в висок и, обмякшую, запихнул в машину.

– Я бы и раньше заявил! – сокрушался пенсионер. – Да движок у меня не фурычил. Я на электрику грешил, а дело, оказывается, в карбюраторе было!

– А внешность этого мужчины вы хорошо запомнили? – спросил Турецкий.

– Хорошо! – твердо сказал Николай Степанович. – Как живой передо мной стоит!

«Значит, фоторобот будет…» – отметил про себя Турецкий.

– Могу хоть сейчас его описать! – продолжал Кудряшов. – Лицо у него такое… такое… – Он замешкался в поисках нужного слова и вдруг несколько даже ошеломленно произнес: – Так ведь это… На гусиную морду оно и похоже! Точно! На гусиную!

– Как это?

– Ну как… Обыкновенно! Нос длинный и приплюснутый на конце, глазки мелкие и расставлены широко, лоб узкий…