Сын за сына - Александр Содерберг

Он был относительно высокого роста и крепкого телосложения, с той особенной внешностью, которой обладают люди, проводящие свои дни на солнце. Лицо, покрытое морщинами и складками, и светящиеся глаза, излучает здоровье и природную жизнерадостность.

Рабочий день закончился, и Эдуардо Гарсиа покинул носовую часть судна и перешел вдоль борта на корму. Там он сел в привязанную к кораблю и стоявшую на якоре лодку, надел ветровку и спасательный жилет. Был январь. Днем температура держалась на уровне десяти градусов, но с моря тянуло пронизывающим и резким холодом.

Он повернул и сквозь надвигающиеся сумерки на большой скорости направился в сторону материка и Биаррица.

Эдуардо Гарсиа вел спокойную жизнь. Жизнь, которую он выбрал для себя сам.

На самом деле его звали Эдуардо Гусман, и он бог знает сколько лет жил под другим именем. Еще в юности Гусман уехал из Испании и Марбельи вместе со своей девушкой Ангелой. Они поехали во французский Биарриц ^[1], чтобы заниматься серфингом, обустроились и осели здесь. Новая жизнь, новое имя, новая страна.

Теперь, бог знает сколько лет спустя, у них было двое сыновей и своя работа у каждого: он – морской биолог, Ангела – ассистент юриста в небольшой адвокатской конторе. Единственным изменением в семейной картине стал Хасани, высокий египтянин, постучавшийся к ним полгода назад. Его прислал отец Эдуардо, Адальберто Гусман. Обстановка в Стокгольме накалилась. Брат Эдуардо, Гектор Гусман, подвергся нападению со стороны воинствующей группировки.

* * *

Приближаясь к берегу, Эдуардо видел своих сыновей, Хасани стоял там же. Комичная картина. Крупный египтянин в неизменном пиджаке и двое жизнерадостных мальчиков со школьными сумками через плечо.

Эдуардо поднял руку и помахал им. Мальчики с энтузиазмом ответили. Хасани последовал их примеру, но был более сдержан, как будто понимал, что жест Эдуардо предназначался не ему. В то же время Хасани не хотел показаться невежливым. В этом заключалась его суть.

Держа сыновей за руки, Эдуардо шел по городу от причала для малогабаритных судов по улочкам, ведущим в отдаленный от туристического шума квартал. Это повторялось каждый день – привычный ритуал. Они встречались после школы, перекусывали где-нибудь, прежде чем отправиться за покупками, а потом шли домой и готовили ужин. В нескольких шагах позади всегда следовал запыхавшийся Хасани.

Мальчики предложили пойти в «Лорд Нельсон». Аквариум с живыми рыбами и омарами выглядел привлекательно. Эдуардо не поддержал идею – он хотел поесть на улице, несмотря на время года и прохладный воздух. Заведение находилось у небольшой площади, Гусман часто туда захаживал. Везде сновали люди, и Эдуардо с сыновьями сели за столик на улице. Хасани расположился через два столика от них.

Когда Эдуардо махнул официанту и показал, что, как обычно, заказывает два апельсиновых лимонада и один кофе, у него в кармане брюк зазвонил телефон.

– Да?

На другом конце он услышал голос Ангелы: она сказала, что задержится и что к ним домой едет оценщик, которому Эдуардо должен открыть дверь.

Они собирались переехать в более просторное жилье. Теперь нужно оценить дом и определиться с возможными вариантами. Эдуардо хотел, чтобы дом оценили, но еще он хотел посидеть в кафе на улице.

– Хорошо, – ответил он и положил трубку. Затем, махнув рукой, привлек внимание Хасани. – Иди домой с мальчиками, откроешь оценщику; я приду позже.

Мальчики запротестовали, но Эдуардо не стал их слушать. Он хотел, чтобы они были там, где Хасани, всегда, – он привык к этому. Даже если видимая угроза для мальчиков отсутствовала, египтянин являлся дополнительной гарантией безопасности.

Хасани и мальчики ушли и, перейдя площадь, скрылись из виду. Эдуардо наблюдал за сыновьями, улыбаясь тому, как они всем своим видом явно показывали, что считают отношение к себе несправедливым. Он улыбнулся еще больше, когда мальчики моментально забыли обиду и начали охотиться друг за другом.

На подносе принесли кофе и апельсиновый лимонад. Официант посмотрел вслед уходившим детям.

– Могу я забрать соду?

Эдуардо покачал головой.

– Я возьму домой, если можно? – сказал он и указал на свернутую газету под мышкой у официанта. – И хотел бы пока посмотреть это.

Эдуардо выпил кофе, бегло просмотрел главные новости, которые его не заинтересовали, пролистал спортивные новости в поисках футбола.

Послышался звук приближающегося велосипеда. Это был гоночный велосипед – втулка характерно щелкала. Эдуардо поднял глаза. Велосипедист остановился наискосок от него, у крайнего ряда столиков со стороны площади. С седла слез невысокий человек с рюкзаком. Он сел за соседний столик и кивнул Эдуардо, когда их взгляды встретились. Мужчина был бледен, коротко подстрижен… и что-то такое было в его глазах…

Эдуардо улыбнулся в ответ и продолжил просматривать газету. Он нашел список национальных лиг, прочел и расстроился из-за слабых успехов «Малаги». Гусман не хотел болеть за «Барсу» или «Реал» – только за «Малагу» или ни за кого.

По площади побежал ветерок, слегка приподнял верхнюю часть газетных страниц и загнул их вовнутрь, заставив медленно переворачиваться. Тишину снова прервало щелканье теперь уже покидавшего кафе велосипедиста. Эдуардо поднял глаза и взглядом проводил его, а потом снова уткнулся в газету.

Тут в его памяти всплыла картина – картина с велосипедистом. В воспоминании что-то было не так, чего-то не хватало. Эдуардо снова оторвался от газеты, велосипедист уже скрылся из виду. Гусман посмотрел на стол, за которым только что сидел уехавший мужчина. «Что я видел? Он выглядел по-другому, когда уезжал; чего-то не хватало… Он что-то оставил? Куртку? Нет, что-то другое…» Эдуардо напрягал память… Рюкзак!

Он наклонился. Точно, рюкзак стоял под стулом. Черный, он, как и любой другой, был неподвижен, но, казалось, обладал жизнью. Как будто Эдуардо мог разглядеть что-то незримое – жизнь там, внутри, которая вскоре приведет рюкзак в движение.

Так и случилось.

Возможно, скорость чувства на мгновение опережает скорость света. Вот почему Эдуардо успел на миллионную долю секунды ощутить благодарность. Короткий, но наполненный теплом миг благодарности за то, что божья рука увела двух любимых сыновей прочь от этого ужасного события, которое прямо сейчас завладело им и разорвало его существо на части.

От жара мощного и разрушительного взрыва все поблизости превратилось в пар – кофе, апельсиновый лимонад… К ним примешивались слюна Эдуардо, его слезы, пот, кровь, жидкости организма.