Прирожденные аферисты - Сергей Зверев

– Он был настоящий коммунист… И у меня перехватило дыхание, когда я поняла, что Василия Ивановича больше нет с нами. Что черные воды навсегда сомкнулись над ним… Он… Он… Он был как отец. Он был учитель…

Статная худощавая женщина с величавой осанкой вытащила из кармана пиджака военного покроя белоснежный платок, промокнула выступившие слезы. Всхлипнула. Но тут же взяла себя в руки. Гордо выпрямилась. И ее глаза сверкнули неистово и пламенно.

– Скажи мне отдать за него все самое дорогое, даже жизнь, – отдала бы не задумываясь. Но ничего не изменишь. Поэтому всё, что мы можем, – это быть достойными наших героев. Ударно трудиться. Крепить оборону. И знать: наш станок, наш рабочий инструмент – это оружие в борьбе! В нашей общей борьбе за светлое будущее! За коммунизм!

Завороженные искренностью речи и правильными словами собравшиеся в зале помолчали несколько секунд. А потом послышались громовые аплодисменты. Сидящие в президиуме парторг ткацкой фабрики и директор хлопали с не меньшим энтузиазмом, чем рабочие и инженеры.

В прошлом году на экраны страны вышел потрясший всех советских людей звуковой фильм «Чапаев». Не только дети, но и взрослые ходили на сеансы десятки раз. Артисты, игравшие главные роли, тут же сделались кумирами миллионов. Фильм быстро растащили на цитаты, ставшие народными. Советским людям наглядно напомнили о горячих битвах Гражданской войны, когда, не щадя жизни, приходилось защищать новую жизнь. О том, что самой своей жизнью первая в мире страна освобожденного труда обязана таким героям, как Чапаев, образ которого был блестяще воплощен в фильме Борисом Бабочкиным.

И нужно ли говорить, какие чувства вызвало у работников Леденевской ткацкой фабрики известие, что в город прибыла та самая оставшаяся в живых Анка-пулеметчица, которую в картине сыграла Варвара Мясникова. И что 29 сентября 1935 года встреча с ней состоится в фабричном клубе.

Конечно, никого зазывать не пришлось. Свободных мест не было – все проходы были заставлены принесенными из заводуправления стульями. Кому не досталось мест, стояли вдоль стен, толпились в дверях. И все слушали как завороженные.

Анка-пулеметчица не подвела. Ярко, красочно она доносила до собравшихся эпизоды великих битв, свои впечатления от встреч с легендарными героями. Рассказывала о своей нелегкой судьбе простой крестьянской девушки, которую ветры перемен бросили в самое горнило истории. О долге перед партией и Родиной. И получалось у нее все не казенно, а душевно и искренне. Так что некоторые женщины-ткачихи аж прослезились.

Когда она закончила свой героический рассказ, ее завалили цветами.

– Спасибо, дорогие мои товарищи! Чувствую себя оперной дивой, – пошутила Анка, принимая букеты собранных с любовью в окрестностях цветов.

После окончания выступления ее обступили восторженные люди. Задавали вопросы. Даже протягивали открытки с портретами артистов фильма и просили автограф.

– Все, нашей гостье пора отдохнуть, – прервал затянувшееся общение с народом директор фабрики. – Пройдемте, Анна Ивановна, у нас уже накрыт ужин…

И Анка в сопровождении директора и парторга прошла за трибуну. Оттуда вела дверь в узкий коридорчик.

– Позвольте выразить свое восхищение, – произнес несколько старорежимно, но искренне парторг. – Как же хорошо, что вы приехали к нам. Времена ныне нелегкие. Индустриализация требует напряжения всех сил. И сейчас трудящимся как никогда раньше нужны герои, которым хочется подражать. Особенно такие очаровательные, как вы.

– Что я? Лишь девчонка, которой повезло стоять в боях рядом с титанами революции, – вздохнула Анка. И глаза ее опять увлажнились.

– Стол накрыт. Потом в гостиницу, там вам выделили самый лучший номер, – расписывал дальнейшую программу парторг, когда они с черного хода спускались по занесенным осенними листьями ступеням клуба.

На ступенях Анка на миг замерла, увидев молодого веснушчатого парня в пиджаке с комсомольским значком, галифе, начищенных хромовых сапогах и клетчатой кепке. Под мышкой он держал кожаную папку. Глаза паренька смотрели на нее внимательно, с иронией – так обычно родители смотрят на расшалившихся детей.

Анка, не слушая парторга, на деревянных ногах спустилась по ступенькам. Она молилась Богу, чтобы вывезла ее нелегкая.

Не вывезла. Молодой человек целеустремленно направился к ней и очень вежливо произнес:

– Здравствуйте, Мария Илизаровна. А я с Ленинграда все за вами гоняюсь. Вот и встретились.

– Вы обознались, – высокомерно, с прорезавшимися барскими интонациями бросила женщина.

– Да что вы? – широко улыбнулся парень.

Парторг попытался оттеснить его.

– Сержант госбезопасности Никифоров, – посуровел парень, продемонстрировав удостоверение оперативного уполномоченного НКВД.

Парторг при виде удостоверения сразу сдулся, но, еще не до конца осознав происходящее, сказал:

– Вы все же что-то напутали. Это Анна Ивановна, героиня Гражданской войны, соратница самого Чапаева.

– Героиня – это да. Но только другой пьесы. – Улыбка сержанта стала еще шире. – Что же вы одна работаете? А куда Петьку подевали?

Женщина презрительно скривила губы.

– Ну что же, пошли. И без глупостей, – сержант махнул рукой.

Подкатил дребезжащий «Форд» с брезентовым верхом.

– Домчим с ветерком, – приглашая в машину и все так же приветливо продолжая улыбаться, произнес чекист.

Эту ночь Мария Илизаровна Перпедюлина-Савойская провела в одиночной камере в местной милиции. А потом отбыла в город Ленинград, на свидание со следователем и целым сейфом уголовных дел, где она фигурировала в качестве подозреваемой.

Муж задержанной, Тудор Савойский, в это время в подмосковном колхозе выдавая себя за племянника наркома земледелия Михаила Чернова, думал, как лучше растрясти колхозную кассу под видом организации закупки необходимой сельхозтехники и потребительских товаров. Чтобы рассеять подозрения тех, кто сомневался в его высоком происхождении и возможностях, он демонстрировал трость с надписью «Слава ВКПБ», которую, с его слов, подарил ему лично всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин.

На допросе Мария Илизаровна Перпедюлина-Савойская таиться не стала и поведала как о своих, так и о мужниных проделках. Аргумент у чекистов против нее лично был настолько весомый, что ему трудно что-то противопоставить – очень уж ее дело тянуло на дискредитацию советской власти, а это смертельно опасно. В двадцатые годы ей приходилось изображать дочку члена Политбюро ЦК Бухарина, она попалась и отделалась легким испугом. Но сейчас времена были куда более суровые.

Мужа ее вскоре тоже взяли. А сама мошенница в камере строчила чистосердечные признания, делая упор на то, что корысть не была ее основным мотивом. Просто она хотела донести до трудящихся все величие подвигов наших людей в Гражданскую войну. Напомнить о народных героях, пусть и таким способом.