Пять баксов для доктора Брауна. Книга 3 - М. Р. Маллоу

Д.Э. Саммерс лежал на кровати, сложив ноги, обутые в штиблеты одиннадцатый номер на ее спинку, и читал вслух:

— "Генри Форд, пионер в строительстве автомобиля, который могли бы себе позволить люди среднего достатка, опять вырвался вперед, на сей раз с закрытым авто, который должен привлечь многих, особенно таких, чей бизнес вынуждает путешествовать в любую погоду.

Новые машины вполне привлекательны.

Компания "Стандард Мотор Кар” получила крупную партию этих моделей, большая часть которых уже продана."

Тесную, тонущую в табачном дыму трехдолларовую комнату с водой на нижнем этаже заполоняли газеты. Газеты лежали на столе, придвинутом к окну, за которым шелестела пальмами тихая тенистая улица. Газеты располагались на обеих железных кроватях, стоявших справа и слева от этого стола. Газеты скрывали саквояж, стоявший за облезлой дверью, и устилали пол, подоконник и стулья.

— За что, Господи? — вопросил М.Р. Маллоу.

Вот уже три месяца на его кудрявую голову изливались автомобильные новости: Автомобильные гонки в Париже, Сиэтле и Валла-Валла;

Множество несчастных случаев с водителями авто, вынуждающих генерального прокурора Пенсильвании требовать введения общих правил дорожной езды;

Полицейские власти где-то в Плейнс-Тауншип, объявившие войну автогонщикам, потерявшим всякую совесть;

Количество кэбов в Берлине, неуклонно падающее еще с начала прошлого года, после того, как в городе завелись таксомоторы…

Жизнь продолжалась, но Д.Э. Саммерс видел теперь одни автомобили. У него в ушах рычали моторы, клаксоны издавали душераздирающие звуки, продавцы масла, газолина и цепей противоскольжения наперебой предлагали свои услуги. А М.Р. Маллоу сидел на стуле и смотрел в окно.

— “Британско-Ирландское Королевское Автомобильное общество за год зарегистрировало… — продолжала читать бывшая дамская репортерша Джулия Дей, бывший д-р Лароз, бывший совладелец кинематографической компании Ланс Э. Лауд. Он потеребил и без того взъерошенную светлую шевелюру и пробежал статью глазами. — …Частных автомобилей… торговых автомобилей… автомобилей для общественных услуг… всего автомобилей с начала года…. А также разрешений на вождение по сравнению с 1908 годом было выдано… Ого!

Маллоу цапнул ближайшую газету и не без гордости прочел: — Почему столько женщин страдают запорами?

Несколько секунд Д.Э. молчал, затем перелистнул страницу. — А что, страдают?

— Нежное слабительное “Гуниади Янос”, — пристыдил компаньон. — Вместе же сочиняли! “Полстакана, как проснетесь, в постель вы больше не вернетесь!”. Но Д.Э. Саммерс только нечленораздельно промычал.

Дюк понял, что все кончено. “Форд-Т”, так неожиданно ворвавшийся в жизнь двоих джентльменов, раздавил своими колесами поэзию. Компаньона больше не вдохновляли ни электрические медные и цинковые пластины “Электропод” компании “Коффин, Редингтон,” вылечивающие своими положительными и отрицательными зарядами половую слабость, нервные недомогания и ревматизм, ни знаменитый китайский целитель Вонг Хим, о невероятном мастерстве которого свидетельствовало письмо в газету миссис Полин Карл Формс, долгие годы находившейся на краю могилы, ни Анатомический Музеи д-ра Джордана, демонстрирующий на днях широкую экспозицию мужских болезней и предлагающий излечение лично или по почте, ни гастроли прекрасной мадам Назимовой со спектаклем "Графиня-кокетка” — ничего. Автомобили заполонили мир, от них не было спасения. Даже колбаса, купленная на завтрак, оказалась завернута в июньский выпуск "Колл” со статьей об автогонках. М.Р. Маллоу прочел эту статью и на всякий случай решил, что компаньону не стоит знать о таком достижении прогресса как некая миссис Броди, принимавшая участие в эмервильской гонке на своем новом "Вилли-6”.

Дюк смял улику, ловко метнул в корзину, но не успел комок успокоиться на ее дне, как Д.Э. Саммерс прочел:

— "Новые машины будут использованы для путешествия вокруг континента! На фото — энтузиастка автомобилизма, мисс Хэзел Вилкокс вот-вот возьмет старт на своем "Форд-купе".

Газета полетела в угол, а Д.Э. потянулся за сигаретами.

— Жизнь, — сказал он, прикуривая, — стала другой, черт возьми. Другой темп. Другой ритм. Другие возможности. И эти возможности, ржавый якорь мне в корму, проходят мимо! Неужели ты этого не чувствуешь?

— Я чувствую, что если бы не примчалась девчонка на авто, а пришел бы вовремя поезд, твой ржавый якорь стоял бы себе на месте и дал нам спокойно…

М.Р. запнулся и взглянул на компаньона.

— О, черт, по глазам же… только не начинай опять про свою головоломку!

Джейк сел.

— Я не начинай? И правда: зачем, если ты сам ее видишь отлично? Ну, пришел бы вовремя поезд. Ну, сели бы мы, ну поехали. А куда?

Он выпустил дым.

— Нам нужно что-то новое. Что-то другое. Что-то… В общем, ясно: нам нужно в Детройт. М.Р. Маллоу продолжал любоваться пальмами. Он занимался этим вот уже почти три месяца и до сих пор не рассмотрел ничего полезного. После краха кинематографической компании "Лауд и Козебродски” он затеял писать водевили. Водевиль был написан один — в соавторстве с Д.Э., за одну ночь, и продан в один мюзик-холл неподалеку. Это была история об обманутом муже, вложившем деньги в кинематографическую компанию любовника жены, которого муж застал в своей спальне, и вынужденном затем бежать, чтобы спасти собственную особу от расправы кредиторов этой компании. История, как нельзя лучше подходившая для грубых нравов Техаса. Двое джентльменов от души повеселились на премьере, вынужденные, правда, купить билеты на собственные средства. Потом потратили чувствительную сумму на веселье с барышнями из хора.

На этом идеи закончились. Оставшиеся деньги освободили двоих джентльменов от проблем с квартирой на целых полтора месяца. Больше никуда водевиль было не продать: за свою паршивую двадцатку мюзик-холл потребовал эксклюзивных прав по всей территории Соединенных Штатов. Компаньоны позвонили в газету — и еще восемь недель пробавлялись сочинением рекламных объявлений. Вскоре стало понятно, что, хотя сочинять рекламу смешно ужасно, на доходы от дела по душе не то, что жить нельзя, а и умереть накладно.

— Сэр, — Мармадьюк Маллоу заложил пальцы за отворот жилета, — мне девятнадцать лет. Старость не за горами. Что бы ни пришло в вашу гениальную голову, я хочу — ну, ты слышишь или нет? — я хочу на законное положение.

С того момента, как пришлось покинуть пределы Калифорнии, спасаясь от молоканина, вложившего деньги общины в прогоревшую кинематографическую компанию, с того дня, как двое джентльменов организовали лотерею в Сан-Хосе, и как только чудо в облике девицы за рулем "Модели-Т”, так неожиданно появившейся где-то между Сан-Хосе и Карсон-сити, спасло их шеи от виселицы, он хотел этого больше всего на свете.