Мужчина не по карману - Марина Серова

Я вертела в руках маленькую поздравительную открытку, с натугой соображая, как бы лучше ее подписать. Открытки таких несолидных размеров обычно дарят на День святого Валентина, а потом успешно теряют их в недрах карманов или в залежах городских квартир. Мне же предстояло подарить ее семейной паре: Кире и его жене Катерине.

Вообще-то для других он — Владимир Кирьянов, а для меня просто Киря, с которым я училась когда-то в юридическом, правда, на разных курсах. Сейчас он подполковник милиции, у него есть жена, двое детей и даже стало прорисовываться брюшко. Одним словом, он примерный семьянин, к которому я приглашена на очередную годовщину свадьбы.

Честно говоря, его приглашение меня несколько удивило: инициатором наших встреч — причем деловых — обычно бываю я, а тут Киря сам позвонил и пригласил на торжество. Я сразу живо представила себе семейный праздник, когда на столе чинно в ряд стоят всякие печености, по части которых Катерина настоящий мастер, и несколько опечалилась. Дело в том, что работы у меня довольно давно не было, я порядком засиделась и начала прибавлять в весе, потому поход к Кирьяновым на вечеринку мог закончиться катастрофически… для моей фигуры.

Я на минуту оторвала взгляд от открытки и посмотрелась в зеркало. Приходилось признать: по части лица отдых, безусловно, пошел мне на пользу — всем блондинкам блондинка! — а вот сбросить пару килограммов не мешало бы.

Беспокойство за фигуру, а также из-за невозможности преподнести юбилярам достойный их — и меня — подарок, поскольку при отсутствии работы отсутствуют и деньги, не вселяло энтузиазма в мою душу. Но тут мне в голову пришла одна, по моему мнению, неплохая идея: прийти на праздник с маленькой открыточкой. Пусть Киря вместе с Катериной думают, что я жмот, и лихорадочно считают, сколько убытков понесли, пригласив меня в гости. И только потом, когда я снова разбогатею, они, конечно же, дождутся настоящего подарка. Но это будет потом.

Я еще раз прочитала надпись на открытке: «Покиряем за твое здоровье», взяла красный маркер и в тон этой фразе, поставив запятую, приписала обращение — «Киря». Удовлетворенно отвела открытку вдаль и полюбовалась. Мартовский кот с облезлыми усами и фужером в лапах стоял как раз над словом «Киря». Нет, не зря я полдня пробегала по магазинам в поисках этой открытки.

От такого собственного коварства у меня сразу же повысилось настроение, и я с нетерпением стала ждать того момента, когда можно будет отправляться в гости. Вся комната была забросана платьями, которые я несколько минут назад примеряла, выбирая самое подходящее для сегодняшнего праздника. Беспорядок устроила тот еще, но убираться не хотелось.

Я прошла на кухню и начала готовить себе кофе, чтобы чем-то занять ожидание. Аромат молотых зерен приятно защекотал ноздри. Люблю этот божественный напиток, лишь бы он не был растворимым. Кофе и открытка, лежащая у меня перед глазами, убедили меня окончательно, что идти к Кирьяновым надо.

— Что ж, покиряем, Киря, — глядя на усы рыжего кота, произнесла с улыбкой я.

Трель звонка в квартиру прозвучала неожиданным ответом на мои слова.

«Не может быть, чтобы кто-то cмог нарушить мои планы», — подумала я, подходя к двери.

За дверью стояла не очень молодая, но тщательно старающаяся это скрыть женщина. Толстый слой косметики — и, судя по всему, дорогой — маскировал намечающиеся морщины. Длинное приталенное пальто напрасно старалось утянуть полнеющую фигуру. Шляпа с большими полями придавала лицу романтичность, отчего блестящие близкими слезами глаза казались особенно печальными.

— Простите, здесь живет частный детектив, я не ошиблась? — спросила женщина, с сомнением окидывая меня взглядом.

— Да, это я, — с некоторой долей грусти ответила я: кажется, кирять придется Кире одному.

Я провела будущую клиентку в комнату, походившую на поле, усеянное, как цветами, платьями разных фасонов и расцветок. Увидев весь этот беспорядок, женщина еще раз окинула меня недоверчивым взглядом.

— И частным детективам ничто человеческое не чуждо, — парировала я ее немой укор и, убрав с кресла жакет, предложила посетительнице сесть.

— Мне вас посоветовали как хорошего специалиста в своем деле, — не обратив внимания на мою выходку, сказала женщина, присаживаясь на край кресла. Она положила руки на колени и быстрыми движениями стала теребить свою длинную юбку: первый признак того, что человек нервничает. — Я… не знаю, с чего начать.

— Попробуйте сначала представиться, — предложила я, про себя соображая, что такими темпами разговор затянется надолго.

— Извините, совсем из головы вылетело, — ответила женщина, и краска смущения пробилась сквозь невероятный слой косметики. — Датская Алла Леонидовна. Мой сын… — она запнулась, и глаза ее заблестели еще интенсивнее, — его подозревают в убийстве.

Датская часто-часто заморгала, словно пытаясь загнать слезы обратно, а я с неожиданно открывшимся интересом уставилась прямо ей в лицо. Если мое предчувствие меня не обманывало, дело обещало быть необычным. — Расскажите обо всем подробнее, — попросила я.

— Да тут, знаете, подробно и рассказывать-то нечего, — сразу как-то успокоившись и собравшись, начала Алла Леонидовна. — Вчера вечером мой сын, Аркадий, отправился на день рождения к своему другу. Ночевать домой он не пришел, но меня это не сильно беспокоило. Бывало, он оставался на ночь у друзей, если долго у них засиживался. Правда, в таких случаях сын обычно звонил мне и предупреждал, а тут… — Слезы вновь навернулись ей на глаза.

«Интересно, в каком из закоулков моей квартиры валяется пузырек с валерианкой?» — подумала я.

— Сегодня днем мне сообщили, что Аркадий находится в милиции и его подозревают в убийстве. — Здесь голос Датской задрожал. Женщина достала платок и вытерла им глаза, после чего ее руки снова опустились на колени и стали теребить уже не ткань юбки, а скомканный платок.

Я подумала, что валерианку сейчас все равно не найду, а вот воды принести вполне смогу. К тому же таким образом мне предоставится прекрасная возможность улучить несколько минут на обдумывание положения. Оставив клиентку в зале, я прошла на кухню, взяла стакан и открыла кран.

Почему-то Датская мне импонировала. Может быть, ее волнение за сына так тронуло меня, я же тоже женщина. И мне захотелось взяться за это дело. Но если Датская ошибается и ее сын на самом деле убийца? Матери всегда смотрят на своих детей сквозь розовые очки и думают, что только другие, чужие дети способны на преступления, хулиганство и бог знает еще что, но только не их любимое чадо. Нужно будет спросить, не употреблял ли ее сынок наркотики.

Я вернулась в зал со стаканом в руке. Датская все так же сидела на краешке стула, рассматривая цветок на своем платке и тихонько всхлипывая. Я ей подала воды.