След страсти - Анна Дубчак

У Ащепковых было много разодетых в пух и прах веселящихся гостей. Под икру и дорогой коньяк все говорили о крушении Российской империи (ни больше ни меньше), хотя прекрасно уживались на этом самом последнем витке истории. И не желали поверить в то, что это самое крушение рано или поздно коснется и их холеных тел. А не исключено, что низвергнет их, сытых и пьяненьких, в лаву унизительных компромиссов с Америкой или Западом. Пустые, ни к чему не ведущие разговоры, принятые в современном обществе.

Вера Ащепкова, сверкая новыми бриллиантами, отвела Риту на кухню и там, дыша ей в лицо коньячным духом, бухнула:

— Они все — дураки... — Она имела в виду гостей, забивших до отказа их огромную квартиру и уже около четырех часов находящихся там как у себя дома. — Но я люблю, когда вокруг меня народ, мне важно чувствовать, что я не одна... — И тут же добавила, всхлипнув: — У меня с Леней все разладилось, он вот уже целую неделю спит с какой-то хохлушкой, Оксаной, своей родственницей, которая приехала из Калуша, поселилась в гостинице и похоже, не собирается никуда уезжать... Кузина, мать ее... В гробу я видела таких кузин.

— Может, ты все это придумала? — Рита всегда старалась утешить любую женщину, страдающую от ревности. Она почитала это за святой долг.

— Нет, не придумала. Сама видела, в гостинице была, они даже дверь не закрыли. И теперь я совсем одна, понимаешь, одна. Мне плохо, ужасно плохо. А тишина в пустой квартире меня просто добивает.

Вера приготовилась заплакать, но Рита ласково потрепала подругу по плечу:

— Не надо. Ты же все знаешь. Не стоит унижаться. Посмотри, как много в твоем доме гостей, они все смотрят на тебя — и мужчины, и женщины. И они ничего не должны знать. Пусть думают, что ты самая красивая и счастливая, глядишь, и сама в это поверишь...

— Ты думаешь, что я на самом деле пригласила сюда этих разряженных попугаев для того, чтобы смотреть, как они будут пожирать рулеты и салаты? Мне нужен фон, понимаешь?

Но Рита ничего не понимала. Больше того, слушая опьяневшую Веру, она вдруг остро почувствовала свое собственное одиночество. И хотя у Оскара, ее мужа, не было на стороне кузины-хохлушки, которой бы он снимал номер в гостинице, его присутствие рядом с ней она уже давно воспринимала лишь как сопровождение, не более того. Он сопровождал ее по жизни вот уже почти десять лет, и все это время она привычно ощущала его заботу и ласку, отеческую опеку и ревность собственника и словно кожей чувствовала на себе его постоянный твердый взгляд, от которого невозможно было спрятаться. Никуда.

— Ты меня не слушаешь... — Вера навалилась на Риту всем телом и почти прижала ее к стене.

— Да нет же, я тебя слушаю. Ты говорила что-то о фоне, что мы все служим тебе фоном. Вот только для чего? И вообще, тебе больше не надо сегодня пить, ты же хозяйка! — Пора было прекращать этот дурацкий разговор и возвращаться к Оскару, иначе он сам появится на кухне и положит конец полупьяным откровениям Веры.

— Для чего? Молчи... — Она довольно грубо зажала ей рот ладонью. — Не для чего, а для кого.

Но она так и не успела ничего сказать, потому что на кухню вошел, сияя оранжевым, как апельсин, влажным лицом, сам Леонид Ащепков, ее муж — красивый, уверенный в себе, улыбчивый мужчина, в песочного цвета костюме и с курительной трубкой в руке. Его голубые глаза излучали радость и удовлетворение. Гостеприимный хозяин, душа общества, он любил собирать вокруг себя друзей, угощать их, поить и приближать к себе, насколько это только было возможно. Именно после таких вот вечеринок завязывались ценные знакомства, которые давали начало новым партнерским отношениям и превращали жизнь коммерсанта Леонида Ащепкова, этого «вечного посредника», в «perpetuum mobile» — вечный двигатель. Вычисляя для себя пару интересных друг для друга потенциальных партнеров, одному из которых надо было что-то продать, а другому купить, Леня всегда так незаметно и ловко устраивался между ними, что мимо его хватких рук не проходила ни одна чугунная болванка, ни одна труба из нержавейки, ни одна мраморная плита. Он перекупал и перепродавал фактически все.

— А-а, вот вы где спрятались! А мы вас ищем... — Леня вытянул из угла едва стоящую на высоких каблуках жену и торжественно поцеловал ее в щеку. — Говорили тост за женщин, а самых красивых потеряли. Пойдемте за стол, девочки, нечего здесь секретничать. Без вас скучно. Кстати, Верочка, ты не знаешь, куда я подевал свою новую трубку? Сашка хочет попробовать хорошего табака, а я не могу найти новую трубку...

— Она в гостинице «Москва», Охотный ряд, два, забыл? — ледяным тоном процедила Вера и сузила свои не менее ледяные фиолетовые глаза.

Леня сразу изменился в лице, уголки губ опустились, а лицо пошло красными пятнами.

— Нет, не забыл... — с вызовом ответил он. — Но я не о той трубке, а о другой, которую мне Филлис привез из Испании... А что касается Оксаны, так ее здесь нет, я все сделал, как ты просила...

Рита, не желая оказаться свидетельницей супружеской сцены, поспешила покинуть кухню. Она вошла в сизую от табачного дыма гостиную, и, встретившись глазами с тотчас поймавшим ее в поле своего зрения Оскаром — высоким, сухим и загорелым сорокапятилетним мужчиной в светлом костюме и серебристом галстуке, — поняла, что вернулась вовремя. Он был озабочен ее отсутствием, но не более, то есть еще не раздражен. Больше того, увидев жену, он даже улыбнулся и жестом позвал ее сесть за стол рядом с собой. Она с трудом протиснулась между стульями, на которых сидели жарко спорящие о чем-то раскрасневшиеся мужчины и молча поедающие что-то со своих тарелок потные женщины.