Смерть и немного любви - Александра Маринина

Рабочий день быстро катился к концу, а Анастасия Каменскаяникак не могла привести в порядок свои многочисленные бумажки, записи,статистические таблицы. Но порядок навести надо было непременно, потому чтосегодняшняя пятница была последним рабочим днем перед отпуском. И вообще этобыл последний день ее незамужней жизни. Завтра, тринадцатого мая, в субботу,она, Настя Каменская, выйдет замуж.

Когда три месяца тому назад они с Алексеем Чистяковым подализаявление в загс, шуткам по этому поводу конца не было. Все знали, что Настескоро исполнится тридцать пять, что с Чистяковым она знакома с девятого классашколы и все эти годы они были вместе, что замуж Каменская не хочет и к семейнойжизни интереса не испытывает. Поэтому неожиданное ее решение вызвало у знакомыхи коллег шквал вопросов, один другого ехиднее и бестактнее. Некоторые сподозрением оглядывали ее тонкую худощавую фигуру в поисках приметразвивающейся беременности, другие уверяли, что Чистяков получил приглашение наработу в Стэнфордский университет и только перспектива спокойной жизни заграницей в роли профессорской жены подвигнула Анастасию на столь неожиданныйшаг. У третьих, краем уха наслышанных о нескольких сложных ситуациях, в которыепопадала Настя, сложилась оригинальная версия, согласно которой та просто сталабояться жить одна.

Но какими бы ни были объяснения, внешне поведение Настиныхзнакомых было совершенно одинаковым. Они подтрунивали над ней, но не скрывалисвоего одобрения. В конце концов, давно пора остепениться и стать как все.

Сегодня, двенадцатого мая, накануне свадьбы, все как с цеписорвались. Не проходило и двадцати минут, чтобы кто-нибудь не позвонил или незашел в ее кабинет с очередной дурацкой шуткой. Даже серьезный и неулыбчивыйИгорь Лесников, позвав ее обедать и получив вежливый отказ, съехидничал:

– Конечно, сегодня можешь и поголодать. С завтрашнегодня у тебя дома будет персональный повар.

Настя не обиделась, потому что прекрасно понимала, на чтонамекал Игорь. Она была патологически ленива во всем, что не касалось работы.Она действительно не умела готовить, не любила ходить по магазинам, а домастаралась питаться так, чтобы количество грязной посуды было минимальным. ЗатоЛеша был царь и бог не только в математике, но и на кухне. С тех пор какНастины родители разменяли свою большую квартиру на две маленькие и отселиливзрослую дочь, Леша взял на себя заботу о здоровье своей подруги, потому что,если бы он не приезжал к ней как минимум раз в неделю готовить обед, она так ипиталась бы бутербродами, запивая их немыслимым количеством крепкого кофе.

С огромным удивлением она узнала, что весть о ее предстоящемзамужестве достигла не только ее друзей. Собственно, в том, что об этом узналимногие, ничего странного не было, но она не предполагала, что этот факт можетинтересовать кого-то, кроме тех, кто ее давно знает. Оказалось, она была неправа. Несколько дней назад она приезжала в городскую прокуратуру к следователюОльшанскому и столкнулась у него в кабинете с человеком, которого сама жеразоблачила несколько месяцев назад и который ныне сидел в следственномизоляторе.

– Не повезло мне, – криво усмехнулся тот. –Протянул бы до мая, а там вы меня уже не поймали бы.

– Это почему же? – заинтересовалась Настя. –Куда б вы делись?

– Я бы никуда не делся, а только вы вышли бызамуж, – пояснил кандидат на высшую меру.

– Ну и что?

– И ничего. Вам не до меня стало бы. Это только устарых дев хватка бульдожья, потому что они вообще всех мужиков ненавидят. А узамужних женщин голова другим занята, они уже не работники, а так, отсиживают изарплату получают. Так что я, считайте, неудачник.

Вернувшись на Петровку, Настя рассказала об этом своемуначальнику, полковнику Гордееву.

– Вот! – торжествующе воскликнул он. – А ятебе что говорил?

– А что вы мне говорили? – растерялась она, непонимая, что так воодушевило Виктора Алексеевича.

– А я тебе говорил, что самое грозное оружие сыщика –это его репутация. Не умение стрелять из «пушки», не быстрые ноги, не черныйпояс карате, а именно репутация. Ты у меня маленькая тихая девочка, никто тебяне видит и не знает, сидишь в своем кабинетике и аналитические справочки дляменя сочиняешь. Верно? А видишь, уголовнички наши тебя обсуждают. Значит, ты иминтересна. Значит, ты для них опасна. Если уж они сами это признают, то этосамая верная оценка. Запомни, Стасенька, плох тот сыщик, о котором уголовныймир ничего не знает. Потому что раз не знает, значит, не интересуется. А раз неинтересуется, значит, не боится. Значит, прошел преступник через руки такогосыщика и не заметил его, не запомнил. Уяснила?

– Да бросьте вы, Виктор Алексеевич, – вялоотмахнулась она. – Какой я сыщик? Смех один. Я аналитик, а не сыщик.

– Ну, смейся, смейся, – добродушно разрешилполковник. – Поглядим еще, долго ли ты будешь смеяться.

Это было четыре дня назад, и тогда Настя Каменская даже неподозревала, насколько прав ее начальник. И сегодня, накануне свадьбы, ей и вголову не приходило, что пройдет меньше суток, и она убедится, что преступникизнают не только ее имя и фамилию. Но это случится лишь завтра, а сегодня онасидела в своем кабинете на Петровке, 38 и методично разбирала скопившиеся всейфе и в ящиках стола бумажные завалы.

Почти в половине восьмого позвонил отчим.

– Ребенок, ты поедешь со мной в аэропорт встречатьмаму?

Настя замялась. Она не видела мать несколько месяцев, новедь все равно они завтра увидятся. А ей еще столько всего нужно сделать…

– Понял, – сухо сказал отчим. – Ты опять всяв делах.

– Ну папуля, – умоляюще протянула она. – Мнеперед отпуском нужно все хвосты подчистить. Ты же сам знаешь.

– Знаю, – смягчился Леонид Петрович. – Славабогу, у тебя ума хватило отпуск взять. Ладно, поеду один.

– Спасибо, папуля, – с чувством сказалаНастя. – Завтра увидимся.

Господи, как же ей повезло в жизни! Отчим, которого она,сколько себя помнила, называла папой, всегда понимал ее с полуслова, потому чтосам много лет проработал в уголовном розыске. Начальник, с которым у нее за всевосемь лет ни разу не возникало проблем. И Леша, который не только любит ее, нои знает как облупленную, поэтому никогда за все годы знакомства не сделал поотношению к ней ни одного неверного движения. Правда, ей понадобилось немаловремени, чтобы понять, что это-то и есть самое ценное в человеческихотношениях, а вовсе никакая не африканская страсть и прочие глупости. Кактолько эта простая истина открылась ей, она тут же согласилась выйти заЧистякова замуж. Но объяснить это кому бы то ни было оказалось простоневозможным. Внешне все выглядело так, будто она согласилась выйти за неготолько потому, что он подарил ей компьютер. Даже самый близкий товарищ ее поработе Юра Коротков, и тот не мог ее понять.