Призрак в храме - Роберт ван Гулик

Женщина молча смотрела на что-то круглое, лежащее на краю старого колодца. Ничто не нарушало неподвижности горячего влажного воздуха, окутавшего темный сад храма. Несколько лепестков цветущего миндаля, колеблясь, опускались с ветвей над ее головой. Они казались очень белыми в свете фонаря. И становились еще белее, когда прилипали к пятнам крови на изъеденных непогодой камнях.

Отряхивая свое широкое платье, женщина сказала стоящему рядом высокому мужчине:

– Брось и ее в колодец! Это надежнее. Старым колодцем не пользовались уже много лет. По-моему, никто и не подозревает о его существовании.

Беспокойно глядя на ее бледное, ничего не выражающее лицо, мужчина поставил фонарь на кучу булыжника и битого кирпича у стены и резкими движениями развязал шейный платок.

– Понимаешь, я хочу действовать наверняка. Заверну ее и… – Заметив, что его голос зазвучал очень громко в заброшенном саду, он продолжил шепотом: – Зарою ее среди деревьев позади храма. Пьяный дурак крепко спит, а больше никто не будет искать. Уже за полночь.

Она бесстрастно смотрела, как он завернул в шейный платок отрезанную голову. Его пальцы дрожали так сильно, что он с трудом завязал концы.

– Ничего не могу с собой поделать! – словно оправдываясь, пробормотал он, – Это. становится невыносимым. Как… как ты смогла сделать это? Дважды, и так ловко…

Женщина пожала плечами.

– Нужно только знать расположение позвонков, равнодушно ответила она. Потом она наклонилась над краем колодца: густая поросль плюща покрывала гнилое дерево сломанного ворота, и длинные мертвые побеги свисали в темную глубину, цепляясь за полуистлевшую веревку, к которой когда-то привязывали кувшин. В густой листве мощных старых деревьев над их головами что-то зашевелилось. И снова просыпался редкий дождь белых лепестков. Несколько лепестков упало ей на руку. Они были холодными, как снег. Женщина отдернула руку и стряхнула лепестки, потом медленно произнесла: – Прошлой зимой в саду было бело от снега. Совсем бело… – ее голос угас.

– Да, – со страстью подхватил он, – и в городе под горой было так красиво! Как множество маленьких колокольчиков, с углов крыш пагод свисали сосульки. – Он вытер горячее влажное лицо и добавил: – Как чист был морозный воздух! Кажется, тем утром…

– Не надо напоминать об этом! – холодно оборвала она. – Забудь! Думай только о будущем. Теперь мы сможем получить все. Все. Пойдем же и заберем его.

– Сейчас?! – в ужасе воскликнул он, – Сразу после?!.. – Увидев презрение на ее лице, он быстро спохватился: – Я устал, как собака. В самом деле!

– Устал? Ты же всегда хвастался своей силой!

– Но теперь нам уже некуда торопиться, правда? Мы можем пойти и забрать его в любое время. И мы …

– Знаешь, я тороплюсь… Ну, ладно, можно и подождать. Что значит одна ночь?

Он посмотрел на нее с угрюмым видом. Она опять отдалялась от него. А он так сильно желал эту женщину. Так остро, что это причиняло боль.

– Почему ты не можешь принадлежать мне, только мне? – взмолился он. – Ты же знаешь, я сделаю все, что пожелаешь. Я доказал это, я…

Он замолчал, увидев, что она не слушает его. Ее неподвижный взгляд устремился в просвет между ветвями с белыми цветами. Вершины трехэтажных башен четко вырисовывались на фоне ночного неба. Они стояли абсолютно симметрично по обе стороны от центрального зала храма.